Я всегда буду с тобой

«Люби людей», – снова вспомнила она слова бабушки Федоры. Но почему же люди так не любят ее?! Неужели ее вина в том, что в тот злосчастный день, когда от нее отреклась мать, она не погибла от холода и голода? Но отчего-то Богу было угодно оставить ее в живых. Значит, она должна жить! А вот уж как жить, решать будет она сама.

Аккуратно поправив на себе куртку, Катя перевела взгляд на Тимура. Покраснев, тот по-прежнему сверлил взглядом пол и, крепко сжимая руки в замок, даже не шевелился. Его матушка, напротив, отыграв душещипательную сцену, обессиленно плюхнулась в кресло и, картинно забросив голову назад, начала вытирать слезы.

– Тимур, почему ты молчишь? – подойдя, требовательно спросила Катя.

Прекратив всхлипывать, дама оторвала ладонь от лица и настороженно посмотрела на сына почему-то совершенно незаплаканными глазами.

Не обращая на нее внимания, Катя наклонилась к Тимуру. Она не верила, что самый добрый, самый нежный и горячо любимый ею человек может принять сторону матери, может мыслить такими же мерками и жить теми же понятиями, как она.

– Тимур, ты ничего не хочешь мне сказать? – дернув его за плечо, не отступала Катя.

Тимур потерянно молчал.

– А что он тебе, голубушка, может сказать-то? – сорвавшись с кресла, выкрикнула мама Тимура. – Завтра он с этой квартиры съезжает. Больше я за нее платить не буду. До конца учебного года остался месяц, ничего, может и в общежитии пожить, коль не ценит то, что для него делают родители. А ты, – запнувшись, женщина брезгливо скривила губы и презрительно посмотрела на Катю, – чтобы к моему сыну больше близко не подходила. Не по Сеньке шапка, понятно? Не послушаешь, сильно об этом пожалеешь! Меня никто и ничто не остановит. Если узнаю, что ты снова к нему лезешь, – пойду к ректору. Будь уверена, тебя быстро отчислят из университета за аморальное поведение и хамство.

Катя ошеломленно молчала. Ее захлестнула обволакивающая пустота. Посмотрев на съежившегося, беззащитно-жалкого Тимура, она спокойно подошла к шкафу, сложила в рюкзак свои нехитрые пожитки и, хлопнув дверью, выбежала на улицу.

Любовь, весна и счастье снова прошли мимо нее.

Опустив голову, Катя медленно побрела в сторону остановки. И только когда она уже садилась в автобус, ее окликнул Тимур.

– Катюша, подожди! – запыхавшись, попросил он. Лицо парня было красным, волосы выглядели взъерошенными и мокрыми от пота.

Лелея последнюю надежду, Катя отошла в сторону от очереди пассажиров и посмотрела на Тимура, который все еще был для нее самым дорогим на земле человеком. Человеком, которого она безгранично любила и была уверена в его преданности.

– Что ты хочешь? – слабо спросила она и поставила рюкзак возле себя.

– Катя, прости! Я тебя очень люблю! Но пойми, сейчас я полностью зависим от своих родителей. Давай пока поживем отдельно, а на следующем курсе я начну подрабатывать, и мы снова снимем квартиру. Хорошо?! А на мать не обижайся, она хорошая, просто ей наговорили всякую фигню. Завтра она уедет и я обязательно сразу же к тебе зайду, – торопливо проговорил он и, клюнув ее в щеку, побежал назад.

Но ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю Тимур не пришел. А самой проявлять инициативу, уговаривать о встрече Катя не стала. Значит, ошиблась, значит, это была не любовь. Приближалась летняя сессия, и от напряженной учебы, от нервотрепки у Кати начала постоянно болеть голова. Но самым страшным было то, что у нее появилась абсолютная апатия к происходящему. Стараясь отвлечь Катю от дурных мыслей, подруги пытались ее куда-то вытянуть, чем-то развеселить, но получалось у них это неважно. Потеряв интерес к жизни, девушка совершенно ничего не хотела. И только в учебе она находила свое спасение.

Целыми днями, с утра до вечера, Катя сидела над книгами. Ее рейтинг на факультете оставался одним из самых высоких, и она изо всех сил старалась завершить учебный год с вполне очевидной перспективой получения красного диплома. До окончания университета оставался всего один год. И от того, с каким багажом знаний она покинет альма-матер, зависела вся ее дальнейшая жизнь.

И она училась, училась, училась…

– Кать, да ты хоть чуть-чуть отдохни! Ну нельзя же так пахать, – обеспокоенно бурчала Эмма Николаевна. – От тебя одни кожа да кости с глазищами остались.

Но Катя словно растворилась в учебе.

Наступила сессия. Первым предметом их группа сдавала бухгалтерский учет. Катя прекрасно знала этот предмет и почти не волновалась. Не желая тянуть время, она, как всегда, зашла в аудиторию в первой пятерке, не глядя вытащила билет и начала готовиться. Приятный и очень доброжелательный старичок, профессор Лебединец, что-то записывал в блокнот, изредка поглядывая на студентов.

– Ну что, убойная сила готова? – весело спросил он.

Все молчали.

– Ткаченко! – прищурив глаза, хитро позвал профессор и лукаво посмотрел на Катю. – Давайте-ка, милочка, с вас начнем.