Я всегда буду с тобой

Попрощавшись с другом, Александр зашел в небольшую комнату, выделенную для него, и, оглянувшись, вздохнул. Каким бы хорошим в ней ни был ремонт, ему предстояло еще долго коротать здесь свои холостяцкие будни… Впрочем, праздники тоже. Комнаты располагались боксом, с общим коридором и единственной ванной. В его новом жилье было довольно уютно. С левой стороны, у стены, стояли большой раскладной диван и письменный стол. На стене напротив висела огромная плазма, под которой была тумба, окруженная колонками домашнего кинотеатра. По бокам устроились два платяных шкафа. Напротив окна, у двери, располагались два кресла и журнальный столик с сияющим электрическим чайником и заботливо прикрытой полотняной салфеткой вазочкой с ароматным печеньем.

Наскоро постелившись, Александр как подкошенный упал на диван. Однако, несмотря на усталость, заснуть не удавалось. Ворочаясь в постели, он постоянно прокручивал в памяти эпизоды прошедшего дня. Такого объема событий его сознание, привыкшее к размеренной жизни, еще никогда не получало. Новая баварская красавица… зеленые улицы Топольки… перепуганный охранник Ветров… эпатажный маркетолог Роберт… строгий взгляд Антона и… озорные, необыкновенно красивые глаза Екатерины Ивановны.

Наконец усталость взяла свое и Гончаренко заснул.

Утром его разбудило непривычное кукареканье сельских петухов. Протерев заспанные глаза, Александр озадаченно посмотрел на часы. Еще не было даже шести! Но спать почему-то совсем не хотелось. Свежий утренний ветер слегка шевелил шторы, а по стене, разыгравшись в оконных проемах, прыгал озорной солнечный зайчик…

Быстро поднявшись, Александр заглянул в комнату друга. Стойко еще спал.

«Вот бы пробежаться трусцой, да по свежему воздуху, – мечтательно подумал он и зашел в душ, – но не пугать же людей своими пробежками в «трениках» по территории завода! Вот войду в нужный режим, сниму в Киеве квартиру, тогда и займусь здоровым образом жизни».

Стоя под ледяным душем, Гончаренко постепенно приходил в себя. Сосредоточившись, мысленно выстраивал планы на предстоящий рабочий день. Из состояния нирваны его неожиданно вывел настырный громкий стук в дверь.

– Эй, Мойдодыр! Ты не один, давай выходи быстрее! У нас званый завтрак. Давай, не задерживай честной народ! – крикнул Антон.

– И к кому же это мы приглашены? Неужели к королеве Елизавете? – перекрикивая шум воды, шутливо осведомился Александр.

– Нет, к пани Нюре! Но поверь мне, там лучше и готовят куда вкуснее!

Приведя себя в порядок, друзья отправились на званый завтрак.

С ветерком прокатив их по селу, Виталик, личный шофер Антона, заодно показал основные достопримечательности Топольки, которыми, по его мнению, были почта, контора, школа и баня. Но, к своему удивлению, Александр заметил, что привез он их почти туда же, откуда и взял, поскольку дом бабы Нюры находился практически напротив проходной завода.

Стоявшая возле ворот пышная, розовощекая бабуля, мило улыбаясь, пошла навстречу гостям. Прихрамывая на правую ногу и тяжело опираясь на палку, за ней семенил худощавый, немного сутулый дед. Лукаво посматривая на гостей, дедушка все время прищуривал левый глаз и улыбался. Познакомившись, хозяева пригласили гостей в дом. Трудно описать словами ту доброту и тепло, которые буквально излучали эти простые, трудолюбивые и очень радушные люди. Баба Нюра расцеловала Антона, как родного, а когда он протянул ей пакет с гостинцами, из ее выцветших, впавших глаз полились слезы.

– Ну, спасибо, родимый, что не забыл старуху! Вот уважил так уважил! – утирая кулаком глаза, с благодарностью повторяла она.

– Да как же вас забыть, баба Нюра! Вы мне здесь как крестная мать, вы же нам так помогли! – улыбнулся Антон, обнимая расчувствовавшуюся старушку.

– Э, милок, – сузила та заплаканные глаза, – это не я тебе помогла, а ты мне помог, детям моим на хлеб заработать дал, село наше заброшенное поднимаешь! Я за тебя каждый день молюсь. Храни тебя Господь от беды и злого ворога!

Александр был глубоко тронут и удивлен искренностью и добродушием этих людей. Ведь как мало надо нашему народу: чтобы хлеб-соль на столе были, чтобы душа о завтрашнем дне не болела, чтобы детьми своими можно было гордиться да друзья в дом с добром шли.

Радушию бабы Нюры и ее дочери Татьяны не было предела. При дворе английской королевы друзья бы точно так здорово не позавтракали, не пообедали и не поужинали в один присест. Стараясь не обидеть бабу Нюру, они с аппетитом уминали и блины, и картошку с котлетами, и ароматный деревенский борщ, который та приготовила в печке. Дед Иван «по случаю» выставил на стол бутылочку бабкиного первачка и, гордо подняв вверх свою сухую жилистую руку, торжественно произнес:

– Я тебе желаю, Антоша, шоб твою горилку пили и студенты, и президенты. А коли будешь добр к бедному деду Ване, могешь мне по выходным заместо воды в кран горилочки пускать, не откажусь!

– Ух, дурья твоя башка, – разозлилась баба Нюра. – Совсем мозгов лишился на старости лет! Чего городишь?! Ты б еще меня попросил цветы на твоей могилке не водою, а водкою поливать!