Я всего лишь кошка

И что же делать? Ну, перво-наперво я подхожу к тому месту, откуда обычно запрыгиваю на ограду, занимаю своё место и жду. Совершенно неприкрыто выжидаю её реакцию. И? И ничего! При этом нет сомнений, что она поняла мой посыл. Однако делать ничего не собирается. Она не из тех, кто сдаёт позиции. Если подойти слишком близко, покажет, что ей это не по нраву, — но сама и коготком не пошевелит. А ведь я буду посильнее её… Но не стоит переоценивать значимость физической силы. Кроме того, её применение требует слишком больших затрат энергии и вызывает волнение, последствия которого способны испортить даже такое чудесное утро. Да и к тому же это просто небезопасно.

Длинношёрстная ведёт себя довольно дерзко. Не выношу, когда мне дерзят, но разве это повод рисковать? В конце концов, на таких мелочах свет клином не сошёлся.

Итак, я поднимаюсь и ухожу, не проронив в её сторону ни слова. «Когда-нибудь ей здесь наскучит, — думаю я, — и тогда моя ограда освободится сама собой». В конце концов, мне есть чем заняться. Можно поточить когти о когтеточку. Проверить, всё ли везде в порядке. Подождать, когда на луг прилетят грачи и примутся стучать по земле. Знаю, звучит странно, но в погожий день это, похоже, их любимое занятие: стучать по земле и ждать, когда полезут червяки. Но что ещё более странно, дождевые черви на это ведутся и действительно выползают. Если хотите знать моё мнение, это довольно невкусные создания. К тому же с ними скучно. Вот птицы — те не только интереснее, но и куда вкуснее. Если бы только у них не было столько перьев… В любом случае охотиться на них заведомо интереснее. А охотиться — много интереснее, чем есть! Поесть, в конце концов, можно и дома. С другой стороны, кусок, добытый своим трудом, всегда кажется слаще.

Но нет, никто не стучит. Вообще, пока я лежу в своём укромном уголке под кустом, вокруг царит необыкновенная тишина. Только над моей головой порою раздаются взмахи крыльев да солнце сверкает сквозь густую листву — и у меня слипаются глаза.

Возле дома раздаются шаги двух старших. Не шаги, скорее топот, как это вообще свойственно людям. Ну и собаку снова слышно. Шлёп-шлёп-шлёп. Гав-гав. Ну, это же собака, чего вы хотите. Может, стоит тоже пойти домой? Нет, лучше я останусь. К тому же и дверь уже захлопнулась. Так что пойду немного прогуляюсь — и на ограду. Однако, Ильзебилль, в твои расчёты закралась ошибка: она по-прежнему там. Вот чудовище! Никакого представления о хороших манерах. Я-то уж думала, она поняла, как здесь устроен мир.

Но что ещё хуже — она не одна. И Черныш там, на положенном расстоянии в два метра. На моей, повторяю, ограде. Нет, так дело не пойдёт.

Недолго думая, подаю ей предупреждающий знак — коротко, но ясно. Она делает вид, будто не заметила, что я замахнулась на неё лапой. Никакой реакции — ну или почти никакой. Самое время немедленно переходить к решительным действиям — ха! Что я говорила! И вот Длинношёрстная не выдержала и, съёжившись, с перекошенной от страха мордой, шипит и с жалобным воплем убегает, одним большим прыжком преодолев расстояние до земли.

По Чернышу видно, что эта сцена доставляет ему, мягко говоря, большие неудобства.

Хотя он и пытается вслед за Длинношёрстной встать в позу, это не производит на меня никакого впечатления.

Всё это только для вида. Вскоре он успокаивается — может быть, думает, что теперь всё будет как раньше? Не дождётся. Вот уж чего я теперь совершенно не желаю, так это лежать с ним рядом на ограде. Пойду-ка лучше поскребу царапку, проверю, везде ли всё в порядке, и буду ждать, когда прилетят дрозды.

Так проходит день, и в один прекрасный момент я открываю глаза и понимаю, что уже наступает вечер. Издалека видно, что ограда моя опустела, и я вполне могла бы пойти полежать в своё удовольствие, но в это время суток ограда меня не особенно привлекает. К тому же я голодна.

«Мя-я-я-яу! Мя-я-я-яу?»

Спустя несколько минут открывается дверь.

После ужина наступает самое лучшее время — ночь. Правда, не сразу.

Снаружи ветер шумит в ветвях. Для нашего обычного вечернего собрания ещё слишком рано. Пойду окольным путём, приходить первой не всегда приятно. У нас принято по вечерам собираться на лугу за сараем, чтобы просто побыть вместе — разумеется, на приличествующем расстоянии — и помолчать.

Кстати сказать, окольные пути не просто средство, но и сама по себе цель. За это я их и люблю. Мне нравится и сразу переходить к делу, но это совершенно разные подходы, и ощущения от них несравнимы. Нельзя недооценивать значение окольных путей, если они есть, а ты в них нуждаешься. Если же они есть, я их найду. Между нами говоря, настоящая жизнь немыслима без окольных путей.

Постойте-ка, кто это дерёт мою когтеточку? Это что, Пеструшка? Простите, а она что там забыла?

Спокойствие, Ильзебилль, только спокойствие. Сперва подожди, посмотри, чем всё это обернётся. Ничего не имею против того, чтобы отдаться во власть эмоций, но только тогда, когда всё к этому располагает. И тогда, когда это уместно.