Я всемогущий

— О’кей, — сказал Олег. — Кажется, я уже привыкаю к твоим идеям.

Я улыбнулся:

— Это хорошо. Мне и нужны такие люди, которые не станут шарахаться от идей. А в случае неудачи…

— Неудачи не будет, — прервал меня Солодовников. — Я тебя уже слишком хорошо знаю, мистер везунчик.

10

Ночью лил дождь. Я несколько раз просыпался оттого, что мне чудилось, будто в квартире шумит водопад. И успокаивался, лишь убедившись, что потоки воды бьются в стёкла снаружи.

С утра же тропический ливень превратился в обычную московскую морось. К ней, однако, присоединились порывы ветра, из-за чего пространство над городом закрыли для частных вертолётов. Увидев сообщение информатора, я скривился и стал прикидывать, не остаться ли сегодня дома. Провести полдня в столичных пробках крайне не хотелось. Я почти решил снова залезть в постель и подремать ещё часик, как раздался звонок Солодовникова.

— Привет, Платон, — бодро проговорил он в трубку, — ты как, скоро в штабе будешь?

Я посмотрел на часы, затем кинул мечтательный взгляд на кровать. Олег, не слыша ответа, тем не менее сразу угадал моё настроение.

— Даже не думай сегодня просаботировать, — произнёс он. — Народ тебя уже неделю не видел, а отсутствие генерала — это первое, что разлагает армию. Так что давай, руки в ноги — и дуй сюда.

Я сквозь зубы пообещал скоро быть. Олег жизнерадостным голосом сообщил, что позвонит через час и проверит. Мне в очередной раз хмуро подумалось, что тяжело иметь партнёра-«жаворонка», когда сам являешься «совой».

Над окнами тяжело нависали беременные тучи цвета сигаретного дыма. Пейзаж отсутствовал. Даже соседние высотки Москва-Сити виделись как будто в тумане.

Я пошёл в ванную, по пути кинув сообщение водителю с просьбой быть готовым к выезду через полчаса. Вообще, я люблю водить машину самостоятельно, однако болтаться по пробкам на сей раз было выше моих сил. Надеяться же, что погода даст возможность полететь на вертолёте, не приходилось.

Доехали мы быстро, почти нигде не задержавшись. Лишь почти у цели, на Таганской площади, машина попала в грандиозную пробку и оказалась беспомощной, как корабль, затёртый льдами.

Я сам нашёл этот дом на Таганке — ещё осенью, когда мы только начали формировать избирательный штаб. Мне понравилось здание «под старину», так напоминающее дома в центре Петербурга. Солодовников договорился с владельцами и снёс почти все внутренние стены, превратив помещение в обширное футбольное поле, разделённое кое-где временными перегородками. Олегу нравилась такая планировка — он имел возможность быть в курсе всего, что происходит в штабе. Я же иногда ворчал из-за того, что для решения конфиденциальных вопросов приходилось спускаться в кафе. Его хозяин, впрочем, специально для нас держал отдельный уютный зальчик.

Движение в пробке на площади окончательно застопорилось, и я, прикинув, что дойти пешком будет гораздо быстрее, вылез из машины. Дождя уже не было, однако порывы февральского ветра бесцеремонно забирались за шиворот. Я поднял воротник пальто и зашагал в сторону нашего здания, лавируя между автомобилями, покрытыми холодными каплями.

Едва я зашёл в штаб, как наткнулся на Илону. Она мгновенно сориентировалась и потащила меня к своему столу, не давая опомниться.

— Платон Сергеевич, не убегайте, пожалуйста! Мне нужно показать вам медиа-план по Московской области и переделанный плакат для Поволжья. Вы просмотрите быстро, это не займёт у вас много времени…

Илону в штаб я привёл сам. Когда встал вопрос о том, кто будет готовить к выборам рекламную кампанию, мы с Олегом долго не могли найти нужного человека. В конце концов, не надеясь особенно на успех, я набрал номер Илоны Гейдаровой, которую знал ещё по временам, предшествовавшим корпорации «Снег». Илона, рекламистка от бога, несколько лет назад заявила, что меняет рекламную карьеру на поприще домохозяйки — и ушла из профессии. К моему удивлению, она с радостью приняла предложение вернуться к любимому делу. Потом она рассказывала, что рекламные кампании даже снились ей по ночам — так она скучала по работе. Наша тихая, скромная, гордая Илона так и не смогла стать идеальной женой-бездельницей при состоятельном муже. Придя в штаб, она начала работать с упоением и была готова, казалось, трудиться даже без оплаты.

— Платон Сергеевич, — щебетала она, подсовывая мне один документ за другим, — мы вас так ждали сегодня! Есть проблемы на Дальнем Востоке и в Ростове, вы в курсе?

— Что случилось? — Я отложил очередной график.

— Я вам отправила письмо утром по электронке, не смотрели ещё? В Приморье нас отказываются печатать. Но одна типография не берёт. Там местный губернатор поддерживает Сидорова, поэтому пригрозил санкциями тем, кто будет с нами работать. Неформально, конечно, но люди боятся, — Илона всплеснула руками, — не берут наши материалы.

— А чем объясняют отказ?

— Находят формальные причины. В основном, загруженность производства. Кто-то говорит, что бумага кончилась, у кого-то вдруг ремонт в цеху затеялся. Я вас ждала, хотела, чтобы вы помогли.