Я вспоминаю...

Счастлива была и Джульетта. Я понял это, увидев, что она плачет. К слову сказать, она льет слезы и в печали, и в состоянии эйфории, но я-то знаю ее достаточно давно, чтобы отличить одно от другого.

Мы двинулись в «Хилтон» и там, в нашем номере, отпраздновали событие в узком кругу: Джульетта, Марчелло, Марио [45], Фьямметта [46]и я. Я был им всем глубоко признателен. Ведь у них была возможность побывать во множестве интересных Мест, встретиться с замечательными людьми, и все же они предпочли остаться со мной. Мы выпили шампанского. Все ощущали страшную усталость; сказывался девятичасовой временной лаг — в Риме уже наступило утро. Джульетта предложила задержаться на день (ей хотелось пробежаться по магазинам), но мне слишком хорошо было известно, во что превратится этот день. Звонки, журналисты. В итоге мне придется провести его, не вылезая из гостиницы. И даже за обедом будут задавать вопрос, что я чувствовал, принимая статуэтку «Оскара», и еще много других; и придется мне в энный раз вымучивать из себя банальные ответы, сидя за тарелкой под гудение камер. Лучше уж, не откладывая, взобраться по трапу авиалайнера, нежели предвосхищать все прелести перелета на протяжении еще одной бессонной ночи.

Наутро мы поднялись ни свет ни заря, чтобы успеть собраться и доехать до аэропорта.

Обожаю завтрак по-американски. Вообразите: сосиски на завтрак! Из года в год я мысленно (у меня нет привычки говорить с самим собой вслух) даю зарок: вот вернусь в Рим и каждое утро буду требовать на завтрак сосиски. И что же? Проходит день за днем, а он так и остается втуне. В то утро, однако, даже эти восхитительные сосиски не доставили мне удовольствия: предстоял долгий рейс, и мой желудок уже не желал слышать ни о чем другом.

А вдруг в Риме меня нетерпеливо дожидаются продюсеры? А вдруг они скажут мне: «Мы и не подозревали, какой ты гений, Федерико, пока не увидели телерепортаж из Штатов. Но теперь-то мы в курсе. Прости нас, пожалуйста, и позволь нам вложить деньги в твой следующий фильм — какой захочешь, сколько бы он ни стоил. Вот контракт, начинаем сегодня же». Я всегда лелею надежду, что однажды это будет именно так. Ожидания не сбываются, но я не перестаю надеяться. В, ряде отношений я даже больший оптимист, чем Джульетта, только держу это в тайне. Меня неизменно разочаровывают, но два дня надежд мне не воспрещены! И, конечно, в аэропорту будут журналисты. Меня спросят, уже по-итальянски, но тем же тоном, что в Америке: «Синьор Феллини, расскажите нам, каково это — получить «Оскара»?»

Есть много вопросов, на которые я отвечаю с улыбкой и с грустью в глазах.

Тем не менее, мой почетный «Оскар» открыл мне глаза на одно обстоятельство. Мне никогда не приходило в голову, сколько людей действительно ценят мое творчество. Не только в Италии — в Америке. Прямо слезы набегают. Сколько людей… По-моему, я этого не заслуживаю. Столько любви и поддержки. Столько тепла. Столько людей желают мне успеха. И все потому, что любят мои произведения? Должно быть.

«Федерико и Джульетта» — ныне это говорят с такой же интонацией, как «Ромео и Джульетта». А все обиды, разногласия, размолвки — их как бы и вовсе не было. Интересно, какими стали бы Ромео и Джульетта, доведись им дожить до золотой свадьбы? Ведь когда они встретились и полюбили друг друга, они были подростками. Так что: каждая минута, что они провели вместе, стала поэмой любви? По-моему, у нас с Джульеттой все сложилось именно так.

День пятидесятилетия нашего брака — 23 октября 1993 года — в глазах Джульетты значит нечто большее, нежели для меня. Она заговорила о нем за несколько лет до его прихода. А для меня он важен не больше и не меньше, чем предыдущий или последующий.

Будь моя воля, я отпраздновал бы другую дату — дату нашей первой встречи. Не думаю, что на свете нашлась бы другая женщина, с которой я мог бы прожить пятьдесят лет.

Когда я говорю, что моя жизнь началась в Риме, что в нем я родился и что он — единственное место, где мне хочется жить, все это неразрывно связано с Джульеттой. Джульетта для меня — часть Рима, равно как и часть моего творчества, часть моей жизни. «Какая часть?» — наверно, спросит она. Но на этот вопрос нет ответа, ведь в разное время «часть» восполняет вас по-разному. Скажем, когда-то эта часть — сердце, когда-то — рука, когда-то — указательный палец; все равно, отними у вас первое, второе или третье, и вы не сможете жить, будете неполны.

В канун отъезда в Америку я работал над моим очередным фильмом. Сейчас он ясно прорисовывается в моем сознании. Это что-то вроде продолжения «Дневника режиссера». Называться он будет «Дневник актера», и в нем снимутся Джульетта и Мастроянни. Я хочу сделать телевизионную ленту, которая вряд ли потребует больших вложений; мне не терпится скорее включиться в работу. Конечно, у меня много и других замыслов, но для них еще нужно найти продюсеров. По-моему, может получиться милая коротенькая картина. Джульетта хочет, не откладывая, начать работать, пусть это будет ей подарком.