Я введу вас в мир Поп...

Четкого определения того, что такое поп-музыка (популярная музыка) не существует; да его и быть не должно, потому что любая музыка может вдруг ни с того ни с сего оказаться популярной. Поп-музыка – это музыка, которая имеет возможность быть массовой. Проблема заключалась в том, что у Ференца Листа, например, о котором снят фильм под названием «Листомания», такой возможности не было. Действительно, в Европе была «листомания», он считался гением, демоническим человеком, красавцем и т. д. Но увидеть его могли одновременно человек сто, может, двести. Столько, сколько народу могло упихнуться, скажем, в актовый зал дворца графьев Шереметевых или салон княгини Домодедовой. Именно в таких местах проходили концерты того же Листа, Паганини, Шопена и прочих музыкальных идолов XIX века. Ну, может быть, человек триста-четыреста могло услышать Листа, но больше – никак. Почему никак? Потому что тогда не было того, что делает популярную музыку популярной. А именно – средств тиражирования. До конца XIX века музыка существовала в полутора стихиях. Одна большая стихия – это LIVE, живье. (Учите английский, иначе вы меня будете плохо понимать.) Живые концерты. И был еще к ней маленький довесочек – нотные сборники, которые стали выходить в начале XIX века. В то время было очень модно, особенно в обеспеченных семьях, иметь в доме фортепиано. И все дети учились музыке. Учились музыке они по этим самым нотам. Отсюда, кстати, пошло одно из самых загадочных ответвлений шоу-бизнеса, то, что называется music publishing. Но мы об этом говорить не будем ни сейчас, ни впоследствии, поскольку история эта очень темная, хотя зарабатывают на ней миллиарды долларов.

Лишь в 1877 году, товарищи, Томас Эдисон изобрел инструмент под названием фонограф, то есть инструмент, который мог записывать звуки. Инструмент был допотопный. Там была такая очень неприятная вещь под названием диафрагма, которая воспринимала колебания звука и таким образом наносила бороздки поначалу на металлическую пластину. Кстати, сам Эдисон совсем не собирался использовать свой фонограф в музыкальных целях. Он видел его применение исключительно в виде научного прибора и диктофона. Потом был изобретен граммофон. Он был намного компактнее, чем фонограф, и там бороздки наносились на восковые цилиндры. Еще один малый по имени Эмиль Берлинер в 1887 году изобрел то, что вы все уже видели, а именно – пластинку. Вращалась она со скоростью 78,26 оборотов в минуту, и тогда же началось потихонечку коммерческое производство этих самых пластинок. Росло это все очень быстро. Скажем, в 1897 было продано 500 тыс. пластинок во всем мире. Через два года, в 1899 году – 2,8 миллиона! Первым артистом, который по нынешним меркам создал «золотой диск», то есть продал миллион пластинок, был человек по имени Энрике Карузо, по всей видимости – величайший тенор в более-менее записанной истории человечества, потрясающий итальянский оперный певец.

Собственно, все первые бестселлеры этой самой мировой пластиночной индустрии – в основном оперные пластинки. Почему? Потому что граммофоны были очень дорогими и доступными только буржуазии и аристократии. А что слушали буржуазия и аристократия?! Они слушали как раз оперу, а никак не мещанские частушки. Но поскольку количество производимых пластинок росло, аппаратура дешевела, как это бывает и в наше время (вспомните, сколько стоили DVD, скажем, пять лет назад, и сколько они стоят теперь; я думаю, раз в пять меньше), то потихоньку это самое массовое производство стало захватывать сферу музыки легкой, танцевальной, бытовой. В общем, те сферы, которые сейчас принято называть поп-музыкой.

Помимо пластинок была еще одна вещь, которая способствовала тому, что музыка могла сохраняться и тиражироваться массово: это радио. Радио появилось примерно в то же время, что и пластинки, чуть позже. Коммерческое вещание на радио началось незадолго до первой мировой войны, в начале 10-х годов XX века. Само собой разумеется, что музыкальное вещание на радио уже тогда было доминирующим. Но о радио у нас будет отдельное занятие, так что распространяться на эту тему пока не буду.