Я выбираю счастье (СИ)

То, что всем артистам приказали уехать из деревни, не остановило решение Жоры, он был уверен, что опер не исчезнет, будет до последнего. Всесильный Хан никогда не жалел людей, приказал в случае чего уничтожить всех артистов, что будут еще в деревне. Вдруг среди них еще были нежелательные уши и глаза. Если надо, приказал Хан, взорвать клуб. Люди Жоры, которые пытались пробраться ночью в клуб, были не обычным окружением хозяина, обслугой, с которой во время застолий встречались артисты. Были те, кого артисты ни разу толком не видели. Среди них два верных хозяину, огромных недоразвитых дуболома, но дело свое они знали, от гостей хозяина всегда держались в стороне, приказ Жоры Хана для них был непререкаемым законом.

Подойти дуболомам вплотную к клубу не удалось, даже когда стемнело, уж больно много было милиции. Да и, похоже, артистов там не было ни одного. Но неожиданно распахнулось окно на втором этаже, и оттуда кто-то стал осторожно вылезать, спустился по пожарной лестнице и, прячась за густыми кустами акаций, прокрался к забору, пролез в дыру. Тут-то дуболомы Жоры и взяли Анастасию. Но русская красавица с пышной косой, хоть и подтвердила, что она из съемочной группы, тряслась от страха и не могла толком сказать, куда делись все остальные, особенно папенька Фаустовский. Судьба Анастасии была бы незавидной, с ней собирались потешиться, а потом в реку, как один из людей узнал её и сказал:

- Э-э-э, погоди, братан. Лучше нам не трогать эту бабу. Это же Королева самого Хана.

- Хан приказал убить всех артистов, кто остался, - угрюмо возразил второй.

- Но это его любовница. Настоящая, - не сдавался первый. - У Хана сколько лет не было бабы, пока не появилась эта из кино. Хан за неё может и пришить. Отведем лучше её к нему. Пусть сам скажет, что делать...

Сериал "Кактя-Катерина" оборвался на этот раз не на открытой странице, а на случайной. Захлопнули книгу, не дали дочитать.

Первая семья.

У Станислава Гвоздева впервые за много последних месяцев было превосходное, великолепное настроение. И дело было не только в том, что он наконец-то нашел следы своего единственного, исчезнувшего больше года назад сына. Он встретил женщину, к которой его потянуло с неодолимой силой, он полюбил ей. Она тоже не осталась равнодушной к нему. Хотелось верить, что и она так же сильно его любит. Мужчина стал думать о счастье, о семье, строить планы. И все складывалось просто замечательно. Но в самый счастливый момент своей жизни он случайно встретил Агашу. И жизнь опять отвернулась от мужчины. Станислав не смог себя пересилить, он малодушно сбежал, проклиная глупое свое сердце, которое кричало ему: "Она была любовницей Жоры! Жоры! Жоры! Того самого Жоры, что обещал тебя уничтожить, который пытался убить твоего сына... И еще... у неё растет Жорин ребенок!"

К своему единственному ребенку Станислав испытывал странные чувства, точнее, никаких не испытывал. Он его не растил, видел один раз в жизни, когда забирал жену из роддома. Вот и осталось в памяти только крошечное личико, укутанное в белые кружева. Мужчина даже не видел глаз своего ребенка. Сынок, которому было несколько дней отроду, спокойно спал на руках мамы. Она сама несла его из роддома, не дала мужу взять его даже на минуту. Жена предупредила Станислава, что бросает его сразу после родов, приказала отвезти в Ольхово к отцу и матери, что мужчина и сделал. Хотя Лиза не собиралась запрещать Станиславу видеть сына, она говорила об этом ему еще до родов, но теща, когда он привез к ним Лизу, даже не пригласила войти в дом, только несколько фальшиво заквохтала, запричитала при виде внука на руках дочери и сказала, чтобы Станислав не отпускал такси, пусть сразу едет назад, а то автобусы ходят редко, ждать долго придется. В дом зайти не пригласила, даже чаю попить из вежливости не предложила. Тесть тоже молчал, этим самым подтверждая все слова жены. Зять их не устраивал ни одной минуты. Теща считала, что её дочь достойна лучшей доли, более состоятельного, богатого человека. А этот голодранец военный, ни кола, ни двора, ни собственной квартиры, хорошо, что форма есть, а то и приличного костюма не купил даже, на свадьбе был в офицерском мундире. Лучше бы Лизка осталась с Жоркой Григорьевым, у него дом построен недалеко от Соснового Бора, прямо в лесу, среди деревьев. Но какой дом! Домина! Дворец! Огромная крепость! И говорят, что Жорка весь лес скупил. Жора знает, что делает. Деньги лопатой ворочает. Вот где Лизка должна была стать хозяйкой. Нет, Лизка обиделась и ушла от Жорки. Могла бы перетерпеть, ведь терпела же несколько лет, а тут взбрыкнула, брюзжала теща. А тесть молчал. Но ему тоже не нравился Станислав. А вот по поводу разрыва дочери с Жорой ни в какие рассуждения не пускался, порой жену обрывал:

- Молчи больше, дура. Лизка знала, что делала.