Я выбираю счастье (СИ)

- Заходи, - сразу согласился Жора. - Тоскливо здесь. Ни сесть, ни встать, хоть немного с тобой побазарю.

Станислав посидел часок у матери, потом пошел к Жоре. Там он застал Лизу. Было похоже, что Жора и Лиза крупно разругались. Хан был просто белый от злости, а красивая Лиза насмешливо пела загипсованному и поэтому временно беспомощному Жоре:

- "Я на свадьбу тебя позову, а на большее ты не рассчитывай..." Прощай, убогий и... бессильный всесильный Хан. И помни: я тебя больше не боюсь.

Подмигнула многообещающе вошедшему Станиславу и надменно ушла. Жора был в ярости. Он даже не ответил на приветствие Станислава.

- Я выйду отсюда и убью Лизку, - проговорил Григорьев, на разжимая зубов. - Не прощу, что бросила меня в такой момент, что воспользовалась моей беспомощностью. И её убью, и отца её поганенького, и мать, и мужика её, если заведет, и детей не пощажу, если надумает родить.

- Не надо так говорить, Жор, - попытался успокоить мужчину Станислав. - В тебе обида бушует. Вот успокоишься, поговоришь с Лизой еще раз. Все еще наладится. Опять будете вместе.

- Нет, не нужна она мне больше, - зло прервал Станислава Жора. - Но пусть помнит она и её отец: Жора Хан ничего не забывает. Первый раз обратился за помощью... А они...

Станислав поежился от ненависти, звучавшей в словах Жоры, но был уверен, что Жора это говорит сгоряча, успокаивал бывшего друга. Перевел разговор на другую тему. Говорил о студенческих днях, они вспоминали, как занимались карате, вместе тренировались. Жора даже улыбнулся и сказал:

- Как нас там, на карате, гоняли! Помнишь, Стаська! Как вспомню, жуть берет. Уж на что я баб люблю, а в те дни, наверно, и взобраться бы не смог ни на какую. Чего смеешься. Я помню, лежу рядом, а сделать ничего не могу...

Станислав улыбнулся, было такое, а Жора резко замолчал, болезненно поморщившись, от улыбки не осталось и следа. В Жоре было все-таки что-то хорошее в те дни, когда он лежал в больнице. А может, и не было. Ведь не простил Лизу. Столько лет прошло, а он не забыл, расправился со всей её семьей. А тогда в больнице уже успокоившийся Хан в ответ на осторожный вопрос Станислава, нужна ли ему Лиза, стоит ли убивать её, несколько принужденно засмеялся:

- На мой век баб хватит. Пусть пока живет.

- А Лизу ты, выходит, не любишь? - уточнил Станислав.

- Я не люблю терять своего... А Лизка была моей бабой столько лет... Но теперь пусть идет прочь...

Тогда Станислав ничего не знал о деньгах, что, воспользовавшись больничным положением Жоры, прибрал к рукам деловой отец Лизы с помощью своего племянника-юриста. На этом разговор Жоры и Станислава о Лизе оборвался и встреча тоже. Появилась мать Жоры. Эту женщину Станислав не любил, боялся даже. Он помнил, как Жора после тренировок пригласил его и Тимофея в свой богатый, но неуютный дом, думал, что матери нет дома. Но ошибся. Фелиция Степановна была у себя. Уверенная в своей красоте и неотразимости, забыв о своем возрасте, матушка друга выбрала широкоплечего Станислава и повела атаку на молодого человека, откровенно пытаясь затянуть его в свою постель. Она нисколько не стеснялась сына. Жора разозлился, Тимофей потихоньку хохотал, а Станислав тогда попросту сбежал. С тех пор он шарахался от матушки Жоры. Теперь же появившаяся в больнице матушка опять сразу все внимание переключила на друга сына. По-прежнему считала себя неотразимой женщиной. Только Станислав был повзрослее, поумнее, он быстро отшил матушку, собрался уходить, матушка не сдалась бы, следом поперлась в надежде привлечь к себе молодого человека, было, но появилась Агаша, бывшая домработница семьи Григорьевых, дальняя их родственница. Она и спасла Станислава от Фелиции Степановны.

Агаша... Станислав знал, что эта простая тихая женщина вырастила Жору, она одна и любила его. Жора не любил говорить про свое детство. Даже про Агашу лишний раз не вспоминал, а мать свою откровенно ненавидел. Но кое-что он все-таки рассказывал бывшим друзьям. У Станислава сложилось свое представление о детских годах Жоры, о взаимоотношениях его родителей, об Агаше.