Я выбираю смерть

Они покинули балкон и пошли по коридору. Через каждые десять метров стояли вооруженные люди с автоматами. На них была одинаковая светло-серая форма. Хирт отметил это новшество, и оно ему не понравилось.

— Я привез сюда немало гинопосцев, от которых мы сможем получить ценные сведения, — заговорил Хирт. — Возможно, сможем вступить в переговоры с Гинопосом и обменять их на наших. Знаю, они не берут пленных, но, может, изменят своим принципам ради такого дела.

— Так. Я слушаю.

Лицо Иджави помрачнело. Это выражение на почти детском личике выглядело ужасно.

— В одном помещении со мной была девушка-узорг и два человека.

— Да, ты в бреду что-то говорил о них. Мы выделили им камеры на третьем уровне.

Камеры? Еще и на разных уровнях? Это тоже отметил Хирт.

— Один из них гинопосец, Ирцарио. Этот парень будет нам очень полезен.

— Я узнала Ирцарио, — кивнула Иджави. — Но не думаю, что выйдет толк. Зная его отца… Он скорее сам его прикончит, чем обменяет хоть на бутылку из-под пива.

— Не узнаешь, пока не попробуешь. Но этот человек спас от смерти девушку. Елари. Надеюсь, это ему зачтется?

Иджави остановилась и посмотрела в глаза Хирту. Он вздрогнул, потрясенный ее волевым взглядом.

— А скольких он убил? — спросила она.

— И все же…

— Достаточно насчет него! — Иджави пошла вперед, чуть быстрее, чем раньше. — Продолжай.

— Второй из них — Виан Лейст. Этот человек помог мне вырваться из Триумвирата. Ради меня он нарушил присягу, изменил своему государству.

— Ты уверен, что именно так все и было? — усмехнулась Иджави. — Как раз на этом парне гинопосская форма.

— Я знаю, о чем говорю. Он надел эту форму, чтобы спасти меня.

— Или ее?

— Господи, да какая разница? — воскликнул Хирт. — Иджави, я прошу тебя всего лишь оставить в живых этих парней. Я прошу так много?

Она снова остановилась, но на этот раз — у дверей своих покоев. По обе стороны от дверей застыли часовые с измученными лицами. Хирт заметил их усталость. Третья зарубка на память, по возвращении домой.

— Виан Лейст стал кинозвездой у себя дома еще до того, как превратился в твоего кумира, — сказала Иджави. — Каждый раз, как эти слащавые телевизионщики пели соловьями об убийстве очередного узорга, я чувствовала, что у меня останавливается сердце. Я ждала твоего имени, твоей фотографии, но видела незнакомые лица людей, которые были слишком глупы, чтобы бежать или прятаться. Он убил женщину, ты в курсе? Убил ее ради денег. Он не смог отрубить ей голову с одного удара. Она пыталась уползти, а он шел следом и продолжал рубить.

Рука Иджави поднималась и опускалась, глаза горели ненавистью.

— Она кричала, пока могла. Она бежала, чтобы спасти свою дочь. Но эта мразь не дала ей шанса. Ты хочешь, чтобы я подарила жизнь Виану Лейсту, который сделал это? Хочешь, чтобы я оставила в живых Ирцарио, который убил столько узоргов, что его именем матери пугают детей? Да, Хирт, если на то пошло, то ты просишь слишком многого. Я в ответе за свой народ, и я не знаю, что отвечу народу, когда они спросят: «Почему?» Когда родные и близкие убитых будут смотреть на меня — что я им скажу?

— Мое слово уже ничего не стоит?

Иджави закатила глаза. Вспышка гнева миновала, теперь она была готова к компромиссу.

— Знаешь, Винчу, ты всегда был голосом разума. Ты всегда заставлял меня смотреть в глаза неприятностям и принимать неудобные, но правильные решения. Однако тебя не было год, и мне пришлось справляться самой. Пришлось кое-чему научиться, так что тебе уже не обязательно вертеть мной, как куклой. Ну, что касается политики, — хихикнула она, покраснев. — Ладно, если ты просишь, я готова пойти на уступки. Выживет лишь один из них. Я устрою бой, победитель которого получит прощение. Второй погибнет.

Это было уже лучше, чем ничего, и Хирт кивнул.

— Но тебе следует знать кое-что еще, если уж ты хочешь блюсти интересы народа. Елари, та девушка, что была с нами, любит Лейста. Если он погибнет, она, скорее всего, тоже воспользуется своим правом принять смерть. Как это отразится на тебе? Принцесса, убившая любовь.

— Что ж, — пожала плечами Иджави, — тогда ему лучше выжить. Шансы хорошие. По крайней мере, исходя из их внешнего вида, я бы поставила на Лейста.

Она вошла в покои, дверь за ней закрылась. Хирт еще раз взглянул на стражников, развернулся и пошел обратно. Все было решено в этот миг. Один из десятка возможных сценариев, придуманных им заранее, был извлечен из соответствующей ячейки и развернулся во всей красе. Хирт шел по коридору, сдерживая слезы. Сначала нужно было найти Елари. А потом — просто ждать.

Глава 60

Когда дверь открылась, Летос приподнял голову, втянул ноздрями воздух и хрипло рассмеялся.

— Тебя что-то веселит? — спросил Аргеной, садясь рядом с ним.

Пахло в этой тюрьме-лаборатории все хуже и хуже. Наверное, какие-то шланги, отводящие отходы жизнедеятельности Летоса, прохудились.

— Твое лицо, — чуть слышно произнес узорг. — Такое мрачное лицо, а сам весь пропах землей. Я чую запах свежей травы, черной земли. О, божественный запах! Смогу ли я когда-нибудь пройти по траве…

— Сомневаюсь.