Я выбираю...

Полагал, что она будет спорить, но Лиза покорно согласилась и замахала официанту.

Но просто есть мы, конечно же, не смогли. Всё началось достаточно безобидно. Договорились просто рассказать, чем занимались эти десять лет, но с условием, что рассказываем только о событиях без эмоций, без обид, без интерпретаций.

Лиза с удовольствием повествовала про своих друзей, про работу, про места, где она была и что видела, и моя собственная жизнь начинала казаться мне плоской и неинтересной. Если не считать нашего брака с Дашей, то я был вполне доволен тем, что у меня было, но рядом с Лизой появлялось опасение, что ей это всё будет неинтересно и пресно.

Поэтому когда пришла моя очередь говорить о своей жизни, рассказ вышел сухим и сдержанным. По мере моей истории Лиза начинала хмуриться, из-за чего я ещё больше тушевался. В итоге в какой-то момент наша беседа просто сошла на нет.

Я уткнулся глазами в свою тарелку и переживал из-за того, что не могу дать ей большего, чем у меня есть. Странно, но для нашего города я был вполне успешен, поэтому никогда особо не задумывался о каких-то иных вершинах, мне нравилось моё дело, мои люди, мои клиенты. Но тут меня посетила мысль, что с тем же Бодлером в глазах Лизы мне не сравниться.

Но тем не менее, первая нарушила тишину именно она.

— Ты сможешь меня простить?

Поднял голову от тарелки и непонимающе уставился на неё.

— Ты о чём?

— Нууу, — замялась она. — Ты же всё ещё сердишься на меня? За то что произошло в тот день, за то что я уехала с парнями… За то что всё так вышло с академией, с Ольгой Николаевной… с Дашей.

Не сразу поверил услышанному. Ах да, я же сам тогда во всём обвинил её на острове.

Говорить было нелегко, но я должен был перечеркнуть всю эту историю.

— Я злился из-за твоего отъезда, а всё остальное уже моя вина. Всё пошло не так, как мне когда-то хотелось, слишком полагался на свои планы, и когда они не сбылись, я оказался дезориентированным. Сам всё похерил и никак не мог собрать себя в кучу. Надо было на кого-то злиться, и тут очень кстати пришлась тоска по тебе, что ты не здесь, не со мной. Настолько привык винить во всём тебя, что не сразу смог разобраться, где чья ответственность, — меня наконец-то прорвало, я говорил и говорил, даже не сразу заметил, что Лиза положила свою ладонь поверх моей.

— Чего ты боишься? — в итоге спросила она.

— Что тебе всего этого будет мало.

— То есть ты уверен, что однажды я заскучаю и всё-таки сбегу?

— Нет. Того, что не смогу дать тебе того, что тебе надо.

— И что же мне надо? — с вызовом в голосе поинтересовалась Лиза, недовольно скрестив руки на груди.

— А ты сама знаешь, чего ты хочешь? — оттягивал я время.

— Я-то знаю, — усмехнулась Лиза. — Но было бы интересно услышать твоё мнение.

— Когда-то я думал, что знаю. Ты нуждалась в том, чтобы тебе верили. Когда я встретил тебя в той машине с Толмачёвым на пару, ты была подобна ежу с испуганными глазами. Держалась до последнего, а у самой паника-паника на душе. И в этом была вся Лиза. Ты всегда пытаешься быть сильной и стальной, а мне хотелось дать тебя возможность выйти из своей раковины. Сделать так, чтобы у тебя отпала необходимость защищаться. Надеялся, что у нас с тобой будет семья, даже детей в какой-то момент выдумал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Это тогда, а сейчас?

— А сейчас мои планы относительно тебя не изменились, я всё ещё этого хочу. Но если ты помнишь, то в прошлый раз именно ты кричала о том, что не собираешься играть со мной в семью.

Лиза виновато поморщилась.

— Вань, мне было девятнадцать, и я ещё совсем ничего не знала об это жизни. Мир воспринимался таким большим и поразительным, и мне хотелось взять от негоо как можно больше. Мне казалось, что дай тебе волю, то ты закроешь меня дома, и стоять мне босой и беременной на кухне до конца моих дней.

— Разве я пытался? — запротестовал я.

— Нет, но все остальные очень старались. Родители никогда не поддерживали моего желания вырваться из привычного уклада жизни. И мне это не понятно до сих пор, даже после того как я всё узнала…

Так мы и вышли на тему, которую мы замалчивали весь день.

— Я была лишней в своём доме и единственная кому я была по-настоящему нужна все эти годы это Артур и Максим. Я держалась за них всеми руками и ноги, да ещё и зубами вгрызалась, чтоб уж наверняка. Но я привыкла считать эту сторону своей жизни чем-то постыдным. Ставила парней выше родителей, и винила себя, за это, что плохая дочь, плохой человек. А когда появился ты, я испугалась, что тоже скажешь, что так неправильно или нельзя. У вас с Ольгой Николаевной всегда были такие отношения, что мне оставалось только завидовать. Вот я и молчала.

Мы не хотели заводить сегодня серьёзных разговоров, но слова стали сами рваться из нас наружу. Мы молчали целую кучу лет, варясь в своих подозрениях и обидах.

— Лиз, ты разве ещё не поняла, что я приму тебя любой?

— Но ведь ты уже однажды прогнал меня, не став даже слушать.

— Но тогда и ты долго замалчивала огромную часть твоей жизни.