Я выбрал путь смерти

— Мы на костре накаляли камни докрасна, заносили эти камни в палатку и складывали их в её центре. В палатке мы парились, как говорится, без веников и воды, насухо. Организм человека таким образом прекрасно освобождается от шлаков. Мы получали огромный заряд бодрости. Если кто-то был простужен, то после горной бани он моментально излечивался. Конечно, иниппи не такая цивилизованная баня, как у вас, но там у нас выбора не было.

— Вы в Чечне служили в разведке?

— Да, в разведке.

— Вас учили приёмам рукопашного боя?

— Конечно, но только разведчику этих приёмов недостаточно, если он хочет выполнить задание и остаться живым, поэтому мне пришлось изучить много боевых приёмов из разных видов восточных единоборств.

— Дядя Саша, вы покажете мне какие-нибудь приёмы?

— Здесь у меня нет ни партнёра, ни стрелкового оружия, чтобы я смог тебе показать что-то интересное. — Увидев на лице подростка разочарование, Волчий Ветер пообещал: — Но я что-нибудь придумаю.

После бани Волчий Ветер, выйдя во двор, спросил у Транквиллинова:

— Тарас Кондратьевич, у вас на даче доска найдётся?

— Несколько досок валяется в сарае.

— Можно одну из них использовать в качестве демонстрационного пособия?

— Конечно. Тебе какой длины нужна доска?

— В человеческий рост.

— Славик, сбегай в сарай и принеси дяде Саше нужную доску, — велел Транквиллинов сыну.

Волчий Ветер тоже попросил Славика:

— Если в сарае будет мел, то и его захвати.

Славик принёс доску требуемой длины толщиной примерно пятьдесят миллиметров и кусок мела.

— Нарисуй на доске мелом человека, обозначь у него голову, грудь, сердце, руки и ноги, — предложил Волчий Ветер Славику.

Тот как мог быстро исполнил его просьбу. Волчий Ветер достал из кармана нож и промолвил:

— Этим ножом я поражу любую точку на рисунке, какую вы мне укажете, если стану метать рукой. Такое упражнение могут выполнить многие в воздушно-десантных войсках и в морской пехоте, поэтому я его демонстрировать вам не стану, а усложню задание. Нож в мишень я буду метать не рукой, а ногой.

— А не промахнётесь? — с сомнением в голосе спросил Славик.

— Точность попадания в мишень должна быть не ниже, как если бы я метал нож не ногой, а рукой.

Волчий Ветер отошёл на четыре метра от доски, приставленной к дереву, положил нож на носок ноги и сообщил Транквиллиновым:

— Говорите, что мне поразить в цели. Я готов.

— Попадите ножом в грудь, — предложил ему Славик.

— В мишени грудь слишком большая цель. Давай я попаду ножом в сердце, — усложнил себе задачу Волчий Ветер.

— Попадайте! — с ребяческим задором согласился Славик. Из пяти попыток пять раз Волчий Ветер точно поразил цель, тем самым вызвав восторг у Славика.

— Папа, мне можно потренироваться с ножом на мишени? — попросил Славик.

Его отец возражать не стал:

— Тренируйся сколько хочешь, но свою тренировку начни с метания рукой. При этом смотри, чтобы не сломать и не потерять нож.

Выдернув нож из мишени, Транквиллинов-старший хотел его передать сыну. В это время Волчий Ветер сообщил:

— Мой нож необычный. Он отбалансирован, я к нему приспособился и привык.

Только хорошо рассмотрев нож и поиграв им в руке, Тарас Кондратьевич отдал его сыну и вместе с гостем направился к дому.

— Александр Георгиевич, тебе не кажется, что на овладение таким приёмом вы зря когда-то потратили уйму времени?

— У разведчика ни один приём, которым он владеет в совершенстве, никогда не бывает лишним, и тем более он ему никогда не помешает. Когда ты стоишь перед противником в траве или в тёмное время суток, он прежде всего смотрит на твои руки, есть ли в них какое-либо оружие — пистолет, нож. Если в руках у тебя он ничего не видит, то расслабляется и с неподобающей беспечностью начинает относиться к своей защите, что в конечном итоге даёт мне преимущество перед ним. Я могу ногой подбросить нож с земли, взять в руку и применить его, могу ногой метнуть в цель.

— Я об этом как-то не подумал, — признал ошибочность своего первоначального суждения Транквиллинов. — Слушаю тебя, Александр Георгиевич, и никак не могу свыкнуться с мыслью, что мы живём в одном мире и даже в одной стране. То, что происходило в Чечне, для меня такая далёкая и несущественная тема. Я её воспринимал и воспринимаю в общем-то несерьёзно. Тогда как для вас война в Чечне стала заботой номер один.

— Так оно и есть. И в этом нет ничего удивительного. Каждый из нас занимается своим делом. В свою очередь, меня, к примеру, финансовые операции нисколько не интересовали и не волновали.

— Боевики тебя не смогли на войне даже ранить, не то что убить. Меня же, мирного человека, могут в любое время достать киллеры. Представляешь такую несуразицу?

— Начинаю представлять, — кивнул Александр.

— Я уже как-то спокойно стал относиться к тому, что меня они в конце концов могут убить.

— Мы их, Тарас Кондратьевич, достанем даже из-под земли.

— Хотелось бы верить твоим словам.

— Пока я буду дослуживать последние месяцы, постарайтесь подготовить материалы для моей будущей работы.

— О каких материалах ты говоришь?

— Хотелось бы иметь прижизненные фотографии бандитов, напавших на вас в поезде.