Я выбрала не того мужчину...

После первого «приступа» Виктор обзавелся ингаллятором, которыми обычно пользуются больные бронхиальной астмой. К нему регулярно приезжала «неотложка», «скорая помощь», — и врачи видели пациента в позе типичного астматика, со всеми внешними симптомами, с ингалятором в руке, жена с порога оповещала их, что муж страдает астмой. Врач делал инъекции, и «приступ купировался». На следующий день Виктор получал больничный лист. Как только требовалось продлить временную нетрудоспособность, опять «случался приступ», и больничный лист продлевали.

В конце концов жена Виктора попросила врачей, чтобы поставили воспрос о его нетрудоспособности: «Он же все время болеет!» И в самом деле, Виктор подолгу был на больничном листе амбулаторно, лежал в больницах, с работы его частенько увозила «скорая». Правда, никому не пришло в голову озаботиться фактом — почему «приступы» случаются у него сразу после того, как начальник сказал, что его отчет никуда не годится да и вообще он зря получает зарплату, работник из него никудышный, и пусть пишет заявление об увольнении по собственному желанию. Приступы бронхиальной астмы не связаны со стрессовым фактором, но коллеги об этом не знали.

Амбулаторная карта у него увесистая, выписок из стационара — более двух десятков, везде стоит диагноз «бронхиальная астма», общий «стаж» временной нетрудоспособности по больничному листу весьма приличный, — вот Виктор и получил инвалидность. И врачей винить в том нельзя. Как они могут позволить себе не поверить, если больной описывает классический приступ бронхиальной астмы? На рентгенограмме у него не было эмфиземы легких, но она бывает не всегда. Органических изменений на снимке тоже не было, — но и это при астме частенько бывает. По анализу крови или мочи астму не диагностируешь. Вот и получил лжебольной желательный для него диагноз.

Три года Виктор не работал. Чем занимался? А ничем. Гулял, дышал воздухом, с мая по октябрь жил на даче, но, конечно же, не копался в земле, а бродил по лесу, занялся творчеством — мастерил безделушки из бересты, шишек, веточек и прочих подручных предметов.

Трутень не останется голодным, пока есть пчелы.

NN

Жена после его отъезда на дачу вздыхала с облегчением — обуза с плеч. Она признавалась, что уже намучилась с ним, но лишь чувство долга и жалость не позволяли ей развестись с ним. Супруга ездила к нему на выходные, привозила продукты, готовила еду на неделю, прибирала в комнатах, меняла постельное белье, стирала его вещи (Виктор не утруждал себя даже походом в магазин, не то что стряпней, стиркой и уборкой — он же больной, инвалид!), зато в будни имела возможность заняться детьми. Каждый раз муж говорил ей что «вчера опять был приступ», и она мешками возила ему лекарства.

Вначале жена побаивалась оставлять его одного на даче, но Виктор сам пожелал быть в одиночестве. Их соседка по даче — медсестра, жена Виктора приплачивала ей, чтобы та навещала её мужа, сделала инъекции, если у него будет приступ. Медсестра честно отрабатывала вознаграждение, но когда жена Виктора упрекнула её, почему же она не пришла, когда вчера у мужа был приступ, та отвечала: «Он меня не звал. Днем я заходила, все было нормально».

Как же выяснилось, что Виктор — лжебольной? Пришло время повторно проходить ВТЭК (врачебно-трудовую экспертную комиссию, которая освидетельсвует на предмет утраты трудоспособности), группа инвалидности дается не пожизненно, периодически проводится переосвидетельствование — группу могут оставить той же, дать другую или вообще снять, если больной уже трудоспособен. За это время участковый врач сменился. Новый врач, увидев 42-летнего цветущего мужчину, удивился — и это инвалид второй группы! Ну, третья — ещё куда ни шло, при третьей больной может работать неполный рабочий день или на облегченных видах труда. Но на вторую группу Виктор явно «не тянул». Молодой врач не поленился детально проштудировать его амбулаторный карту и все больничные выписки. Он ещё не забыл, чему его учили в институте, и вполне справедливо предположил типичное «бегство в болезнь».

Раньше мужчина раздумывал, может ли он позволить себе жениться; теперь он раздумывает, может ли он прожить без работающей жены.

Карл Эллстам