«Я вырос в сталинскую эпоху». Политический автопортрет советского журналиста

Протест не был услышан. Ропот ветеранов революции заглушали восторженные партийные новобранцы, тысячами выпускаемые на политическую авансцену. У них не было прошлого. Они не знали настоящего. Будущее им обещали вожди. Сегодня им предоставляли ответственные посты, а с ними и чувство причастности к небывалому историческому эксперименту – строительству социализма в одной, отдельно взятой стране. Они не стеснялись петь с чужого голоса, так как своего не имели, охотно подчинялись военным командам и приказывали сами. Они верили Сталину. Михаил Данилкин был одним из них. Он агитировал, призывал, разоблачал, выступал с докладами и составлял резолюции, писал заметки в стенгазеты, организовывал митинги и субботники, назначал в ударники и разжаловал в отстающие, в общем, всей душой, с не остывающим энтузиазмом выполнял партийные поручения, учился быть настоящим большевиком[71].

Комбинат строили штурмовым методом: «…люди работали по 16 часов, без выходных и праздников»[72]. Не было чертежей, постоянно менялись проектные документы, «что приводило к необходимости производить переделы уже законченных работ…Строительство первой очереди Березниковского химического комбината началось, по существу, без смет…Ко всему, ошибки, некомпетентность, нехватка квалифицированных кадров, недостаточный уровень образованности и культуры приводили к нарушениям технологических режимов и тяжелейшим авариям. Так, например, взрыв газгольдера в июне 1932 г., пожар на конверсии в декабре 1934 г. привели не только к значительным разрушениям на комбинате, но и к гибели людей. Не было конца мелким авариям, в которых люди теряли свое здоровье»[73].

Сотрудники ОГПУ доносили начальству: «Частые аварии и неполадки механизмов, неудовлетворительное адм[инистративно] тех[ническое] руководство. Варварское использование механизмов. Простои ТЭЦ из-за отсутствия топлива […] Некоторые инженерно-технические работники выражают мнение, что за короткий срок работы (серно-кислотного. – А. К., О. Л.) завода столько сожжено моторов, что едва ли можно столько сжечь за 20 лет правильной эксплуатации»[74]. Начальник Ворошиловского отдела НКВД А.П. Моряков пытался возбудить уголовные дела по ст. 58-7 («Вредительство») УК РСФСР на руководство комбината, но не получил санкции со стороны руководства Управления НКВД по Свердловской области: «Одновременно я считаю необходимым сообщить следствию, что благодаря неправильной политике Решетова[75] я не мог оперативно развернуться. На возбуждаемые мною вопросы об арестах внимания не обращалось, и санкции на аресты не давались», – впоследствии говорил он на следствии[76].

Завод строили: артельщики, прибывшие со своим инструментом за заработком, добровольцы, мобилизованные ЦК ВЛКСМ, заключенные и трудпоселенцы, иностранные специалисты. «Всего на строительстве Березниковского химического комбината было задействовано около 40 иностранных фирм»[77]. Счет иностранным специалистам шел на десятки. Трудпоселенцев было много больше. «Вследствие трудности вербовки рабочих, наряду с 500 свободными рабочими там работают еще 12 000 ссыльных, которые исполняют земляные работы и работы по устройству улиц. Лишь самая незначительная часть из них, около 120 человек, работают в шахте по добыче необработанных солей», – читаем в газетном отчете немецкого специалиста, отбывшего в Германию[78]. Руководство химического комбината – М.А. Грановский[79] и В.П. Шахгильдян[80] посылали запросы в НКВД с требованиями прислать новые партии ссыльных. В разговоре с работником райкома Шахгильдян как-то заметил: «Если бы не спецпереселенцы, то строительство химкомбината осложнилось бы»[81].

Спецпереселенцы вместе с «вольными» терпели голод, нужду, холод. Они трудились на дурно организованном, опасном и скудно оплачиваемом производстве. Стояли в долгих, безнадежных очередях за хлебом и мануфактурой. Затем возвращались в тесные бараки.

В нашем распоряжении имеется интересный документ. Доклад анонимного немецкого инженера о строительстве неназванного промышленного объекта на Урале в 1931–1932 гг. Не установлен и адресат, которому предназначался документ. Судя по количеству неизвестных, речь шла о разведывательной организации – правительственной или частной. В этом докладе немецкий инженер подробно описывает быт советских рабочих: «Устройство рабочих – одна из самых мрачных глав. Мужчины, женщины и дети живут в громадных бараках, предназначенных на 88 спальных мест. Во многих из них, однако, проживает по 100 человек и более. На деревянных нарах; подушку заменяет им полено; нет ни матрасов, ни одеял. Люди или укрываются собственным пальто, или спят так. О раздевании нельзя и подумать. Месяцами люди не снимают одежды ни днем, ни ночью. На окнах двойные рамы, которые нельзя открыть, без форточек. И никто эти бараки не чистит»[82].

В докладной записке Ворошиловского оперсектора ОГПУ говорилось о том же самом: