Я вырубила его одним ударом

Я киваю, делая пару успокаивающих вдохов, затем вхожу в комнату Зандера и направляюсь прямиком в ванную. Вскоре я выдвигаю ящики и просматриваю туалетные сумки, пытаясь найти косметику, которая подойдет Деклану.

Оказывается, у Авы её не так уж и много, но я нахожу какой-то консилер и оттенок тонального крема, который должен по большей части соответствовать тону кожи Деклана.

— Сядь на кровать, — говорю я ему, когда он замирает в дверях.

Он делает то, что я говорю, а потом я быстро покрываю его синяк.

— Я всё равно не понимаю, почему я не мог просто остаться небритым, — ворчит он.

Поскольку мы оба были там, когда Ава продемонстрировала свою реакцию на него без бороды, и как это её обрадовало, он не мог снова отрастить её, не обидев Аву.

— Потому что у тебя не было достаточно времени, чтобы отрастить длину, которая не выглядела бы нелепо. И мне неприятно говорить тебе это, но ты со щетиной выглядишь не очень, — сообщаю я ему вместо того, чтобы признать, что знаю, что он просто огромная мягкая зефирка.

— О, серьёзно, и почему же? — теперь он говорит игриво, и у меня перехватывает дыхание от его тона.

Я не привыкла к такой игривости с его стороны. Добавьте к этому то, что делают его руки — сначала они касаются моих бёдер, потом он скользит ими вверх по рёбрам и кладёт их прямо под грудь, поглаживая большими пальцами их основание, отчего мои соски превращаются в болезненные точки — и я вся дрожу.

Чёрт бы побрал мой дурацкий мягкий бюстгальтер! Его прикосновение едва заметно, но, зная, что он гладит меня, таким образом, я ощущаю, как увлажнилась внизу, и дрожь, сотрясающую моё тело.

— Дек… — стону я, роняя кисточку на кровать и хватая его за плечи.

— Я просто хотел потрогать, — бормочет он, скользя рукой вниз по моему платью, и его прикосновение согревает мои бёдра, когда он начинает поднимать платье вверх по моим ногам.

По какой-то досадной причине я прихожу в себя.

Ну почему я отрезвела сейчас, а не после того, как получила бы оргазм?

— Подожди, ты не должен, — я опускаю руки на платье, но это не останавливает его восхождение.

— А я хочу, — возражает он, поднимая руки ещё выше.

— Нет, ты помнёшь платье! — я отталкиваю его руки, и он, наконец, смотрит на меня ошарашенным взглядом.

— Ты серьёзно?

— Фотографии, — это мой единственный ответ, и он действительно закатывает глаза. — Деклан, я не могу видеть на фотографиях помятое платье! Это будет очевидно, что я…

— Села в какой-то момент? Пришлось пописать? Ты же человек? — он перебивает меня.

— Потеряла голову от парня, который ненавидел меня меньше чем за час до церемонии? — выпаливаю я.

— Я не ненавижу тебя, — Дек обвивает руки вокруг меня, упираясь лбом в мой живот. Несмотря на то, что на мне всё ещё надето платье и трусики, знать, как близко его голова ко мне — это пытка.

— Но обычно именно так ты себя ведёшь, — я едва сдерживаюсь, чтобы не провести пальцами по его уложенной копне волос. — Эта поездка дурит нам головы. Завтра мы уедем в Чикаго, и тогда всё вернётся на круги своя.

— Я не ненавижу тебя, — твёрдый голос Деклана прокатывается по мне, заставляя задуматься, как долго у него был такой сексуальный голос. — Я никогда тебя не ненавидел. Мы просто из разных миров.

— Как именно это может быть правдой? У нас одни и те же друзья, мы работаем в одном и том же месте, ходили в одну и ту же школу и живём в одном и том же проклятом городе, — я чувствую, как растёт мой собственный гнев, а часть меня задаётся вопросом, почему я вообще беспокоюсь об этом.

Итак, во время этой поездки, Деклан и я обнаружили некоторую сексуальную химию между нами. Ну и что? Сексуальная химия не является исключительной. Хотя, это чертовски удивительно.

— Моя мама была наркоманкой, которая умерла, когда мне было восемь месяцев, а мой отец всю мою жизнь провёл в тюрьме. Меня воспитывала бабушка…

— Послушай, — перебиваю я, и его глаза сужаются в ответ. — Я знаю твою историю, но она всё равно ничего не объясняет. Я также знаю, что у нас всё равно нет времени на эту дискуссию. Нам нужно идти, иначе Зандер поставит тебе ещё один синяк за то, что ты пропустил его главный день. А Ава заставит меня менять подгузники, пока Дженсен не перестанет их носить. И, зная эту парочку, у них точно будут ещё дети, и я не хочу менять подгузники остальным их детям и застрять в этом навсегда.

— Ладно, — его голос звучит отрывисто, и когда мы выходим из комнаты, он ни разу не смотрит на меня. Тем не менее, он провожает меня в комнату для переодеваний, где находятся Ава и Синтия.

Они обе высовывают головы после того, как я вхожу, и наблюдают, как Деклан уходит с весельем в глазах. Аве требуется всего три секунды, чтобы сказать мне, что она так и знала, а Синтии — чтобы рассказать ей о поцелуе, свидетелем которого она стала прошлой ночью.

Впрочем, я, не теряя времени зря, осушаю бутылку шампанского, в то время как Ава, в её затуманенном свадьбой уме, начинает говорить о своих мыслях о свадьбе между Декланом и мной.