Я вышла замуж за сатану

– Скажи, – неожиданно спокойно вдруг спросил Михаил. – А ты её любишь? Или это уже только упрямство?

– С каких это пор я обязан отчитываться перед ангелами?! – глаза Баста загорелись ярче. – Здесь – моя территория, и тебе, между прочим, здесь не место!

– Привет, милый! Как дела?

Услышав за спиной голос Ларисы, Миктиан резко обернулся.

Глава 11

– Ну что ж, теперь ты узнала всё, – уже переодевшийся в свой атласный халат Баст остановился у ступенчатого подножия огромной кровати и слегка насмешливо взглянул на Лару. – Не жалеешь?

– Шутишь? – обнажённая девушка, лежавшая на краю постели, рассмеялась, запрокинув голову назад. – Да мне просто потрясающе повезло! – она протянула руку, и в ней вдруг оказался бокал с коктейлем. В зеленоватом напитке среди серебристых пузырьков плавала оливка. Лариса медленно перевернула бокал: напиток остался неподвижным, как если бы продолжал спокойно стоять на барной стойке. – Но ведь я заслуживаю этой чести. Я же – особенная? – лукаво прищурилась она и пригубила коктейль.

– Особенная, – поднявшийся к ней Миктиан проводил взглядом одинокую капельку, скатившуюся с губ Лары. Нарушив все законы физики, она скользнула по тонкой шее лежащей девушки, прокатилась между грудей и, миновав плоский живот, скрылась между ног. Тем временем, бокал с коктейлем вновь бесследно исчез.

– Поверь, я сделаю всё, чтобы ты тоже не пожалел об этом, – тихо проговорила Лариса, проведя пальчиками по нежному шёлку, скрывавшему горячую кожу Баста.

– Только не забывай о соглашении, – он опустился на кровать рядом с девушкой.

– Ну, конечно, – улыбнулась Лара, опуская голову ему на колени. – Обещаю, что не переступлю границы, – в это время её ручка, как бы невзначай, пробралась между полами халата Миктиана.

– И ещё… Нельзя допускать рождения Дитя.

– Почему? – наивно подняла брови девушка. – Он такой милый… кстати, он же спас меня от Карро.

– Он… О да, он очень милый, – Баст резко поднялся с постели. – Только его рождение повлечёт за собой нарушение равновесия, более известное как Апокалипсис.

– Хорошо, я поняла, – с прохладой ответила Лара, усаживаясь на кровати.

– Значит, ты должна отправить обратно его душу.

– Что я должна сделать? – равнодушно переспросила девушка.

– Попросить его уйти. Никто кроме тебя не может этого сделать.

– Он что, никого больше не слушается? – улыбнулась Лара. Миктиан молча кивнул в ответ. – Тогда я сделаю… всё… – девушка потянула за кончик пояса, и халат Баста распахнулся.

* * *

Он почувствовал что-то неладное ещё до того, как открыл глаза. Казалось, его тело плотно окутывает какое-то желе. Сначала – ещё во сне – ощущение вязкости было даже приятным, но потом всё изменилось: ему стало казаться, что он захлёбывается, задыхается в этом мягком, податливом мире нечётких, плывущих форм.

Он открыл глаза. Потолок, в который упёрся его взгляд, был явным, чётким и привычным. Ему сразу же стало легко и спокойно.

Но через мгновение он понял: ощущение вязкости никуда не исчезло, его тело по-прежнему казалось покрытым чем-то вроде геля или желе. Словно желая вытряхнуть наружу остатки сна, он потряс головой, и ему почудилось, что она вдруг стала слишком большой и дряблой.

Закричал он только тогда, когда, собираясь протереть глаза, поднёс к лицу руку. Он с удивлением осознал, что кричит именно он, что этот хриплый рёв вырывается именно из его собственного горла.

Сев на кровати, он с ужасом уставился на свои внезапно задрожавшие, как у запойного алкоголика, руки. Холодная липкая покрытая крупными буграми кожа, покрывавшая теперь его конечности, была похожа на шкуру огромной мёртвой курицы, которой какой-то неизвестный шутник обмотал его за время сна.

Но это была его кожа. В этом он убедился, когда сначала погладил, а потом ущипнул себя за руку. Все ощущения были несколько притуплёнными, но они были.

Он резко отбросил в сторону одеяло, и закричал снова. Не только руки – всё его тело было теперь покрыто мёртвой куриной кожей. На сгибах у талии и в паху новая кожа собралась в толстые набухшие белесой синевой складки. Крупные жёсткие бугры, обычно остающиеся у курицы на месте выщипанных перьев, скрывали в своей глубине что-то тёмное. Выяснять, что это ему не захотелось.

Когда он спустил на пол ноги, новая кожа тут же пристала к паркету, и переставлять ноги оказалось теперь не так уж легко. Кроме того, при ходьбе она колыхалась на нём волнами и складками, как это бывает у сенбернаров и ньюфаундлендов, когда те отряхиваются.

В высоком зеркале гардероба он отразился во весь рост. Кожа вокруг глаз, отвисшая под собственным весом, в самом деле, добавляла сходства с сенбернаром. Он вздрогнул от омерзения.

Сон! Конечно, это только сон! Уголки его растянувшихся в улыбке губ потерялись среди холодных складок щёк, которые свешивались вниз, почти закрывая собой рот. Сон?! Но ведь он всё чувствует, и… Он попытался укусить губу, но это у него почему-то не вышло.