Я взял Берлин и освободил Европу

Вскоре входит начальник штаба и говорит: ну, ребята, настало время и вам непосредственно принять участие в боевых действиях. Немцы прорвали наши позиции. Сейчас наш полк ведет бои, но они отступают, и наш штаб находится в непосредственной опасности, поэтому вы выходите на позиции, здесь есть небольшие окопчики. И помните, что у нас здесь знамя полка, которое мы должны всеми силами отстаивать, ни в коем случае не сдать его врагу.

Нас вывели на позицию, мы залегли в окопах. И через наши окопы пошли отступающие наши ребята. Здесь наш комиссар и командир полка начали останавливать бегущих солдат, и они тоже залегли вместе с нами. А наступали не немцы. Это была власовская часть, которая прекрасно понимала, что пощады ей не будет никакой. Власовцев в плен не брали. Начался бой. Сзади подоспела наша артиллерийская часть, началась стрельба через наши головы. Мы как-то отстояли. Здесь было страшновато. Первый бой, пули летели. Власовцы все были одеты в немецкую форму. Так или иначе мы отстояли город. Подошли наши свежие части, и власовцы бежали. Их много здесь расстреляли. За эти бои меня представили к Ордену Красной звезды. Но Красную звезду я почему-то не получил, наверное, потому, что работал в штабе, считался штабным работником. Я получил медаль «За отвагу» за эти бои.

Потом мы прошли через город Секешфехервар и маршем пошли дальше вдоль берега Дуная на Вену. Причем был очень мощный марш-бросок. До этого мы шли пешком, потом нас посадили на что только возможно. Я ехал либо по-прежнему на лафете, либо на грузовике. Километров по 50–60 был марш. Потом остановка в каком-то городе, и дальше. Видимо, задача была в том, чтобы клещами Вену охватить. Здесь были отдельные бои, скорее с венгерскими частями, которые оставались в каких-то городках, а так мы не встречали особого сопротивления. По обе стороны шоссейной дороги, по которой мы шли, стояли вплотную одна к другой разбитые немецкие автомобили, танки, бронетранспортеры. Эту мощную технику расколотили наши авиация и артиллерия. Я был уверен, что среди автомобилей были исправные. Говорю, давайте я вытащу машину, я могу водить. Но вытащить ее было практически невозможно. Я пытался, но ничего у меня не вышло.

Вскоре навстречу нам пошли потоком наши пленные, освобожденные из концлагерей. Еще в полосатой форме. И те узники, которые работали на будапештских заводах на немцев. Они возвращались обратно домой. Это был тоже целый поток людей, которые шли пешком. Рядом по шоссе шла наша техника. Такого количества техники я никогда еще не видел. Это были «катюши», мощнейшая, крупная артиллерия. Она шла весь день и всю ночь. Когда мы останавливались на ночлег, мимо нас грохотала и шла эта техника.

В конце апреля – начале мая мы вышли ближе к Вене, через Дунай мы не переходили. Там был дальше мост. И около этого моста начались отдельные боевые действия.

Помню, что меня послали с каким-то донесением в штаб дивизии, располагавшийся в городке Веспрем. Я отправился туда, у меня был маршрут по карте, знал, куда мне идти. Шел по какому-то полю, скоро должен был появиться Веспрем. Иду себе спокойно. И тут вдруг слышу – жужжит самолет. Немецких самолетов было в то время мало, но этот небольшой самолетик, типа нашего У-2, с немецкими крестами на крыльях неожиданно нависает надо мной, и из него что-то летит, он бросает маленькие бомбочки, которые рвутся рядом со мной. Он летел так низко, что я даже летчика вижу. Я там один, никого больше нет. Летит надо мной и опять бросает бомбочку. Я, как заяц, бросился бежать, причем бежать некуда – поле. Но там дорога, смотрю – вдоль дороги, на обочине дороги, в канаве труба. Такие широкие большие трубы, вернее обрезок трубы. Я в эту трубу забрался. И это было моим спасением, потому что он полетал, полетал и отправился обратно. Это был случай, когда за мной гонялся немец. Долго пролежал в этой трубе, потом вылез, смотрю, небо чистое, пошел дальше. Доставил донесение.

С небольшими боями мы вышли к Вене. На окраинах Вены мы соединились с другими нашими частями, Вена была освобождена. Я получил медаль «За освобождение Вены».