Я заберу тебя у смерти

— Могли и заставить. Да ты вспомни его. Не знал бы, что девок здесь нет, решил что это она. Он же смазливый. И ладный не по-мужски.　

Бинго! Блин, придётся Седому возместить стилет. Умный и замечательный, потому что всё замечает. Учись, Дикий, проявлять цивилизованный подход.　

— Не в лавке он, — Дик вздохнул как перед прыжком. Даже на секунду зажмурился. — Вчера ко мне заходил. Причём я уверен, что дверь была закрыта на ключ.　

— Зачем приходил? — насторожился Рыжий.　

— Не знаю. Он как-то замялся, а потом смылся.　

И всё таки я его зацепила. Или зацепил.　

— Короче, надо его найти! Раздайте ориентировки на постах. При встрече вред не причинять и доставить ко мне лично, не поднимая шума.　

Я подавилась. Стараясь не шуметь пыталась вытолкнуть из глотки кусок жилистого мяса.　

Именно в этот момент Дикий встал из за стола и, уже собираясь уходить, вытащил из кармана куртки моё бельё. ВЕСЬ КОМПЛЕКТ. Да, я честная: взяла рубашку и отдала…трусики. Практически от сердца отрывала.　

Все повскакивали с мест и вытаращились на моё бельё. Гордость за хорошее качество подлянки превысила стыд за то что моё исподнее рассматривают четыре мужика.　

— Какого хрена, Дикий?　

Что ответил Дик я не услышала, ибо почти задыхаясь от куска мяса, ставшего поперёк горла, по вентиляции съехала на уровень ниже.　

Его обвинят в сокрытии женщины. Я знаю какое наказание его ждёт. Изгнание.　

А вдруг, когда я уйду отсюда, мы встретимся там, снаружи. И вот за это он меня и прибьёт. Там.

7

Я гуляла. Взяв нож и бутылку вина ушла по вентиляции в заброшенный сектор где даже крысы не водились. Фонари у меня были припрятаны везде. Пила и пела. Громко и наверняка фальшиво, потому что я ещё зачем то ревела. По бабски горько. Вроде отомстила и себя обезопасила, а на душе черти пляшут в грязных подкованных сапогах. Вобщем и жить не хочется и застрелится лень.　

И чего я нашла в этом аборигене? Чего реву белугой? Он меня готовится сдавать в "использование". Сама же слышала. Знаю, что он не сволочь как Лимер и вроде людей не обижает, но я то не люди — "девка" и что со мной будет непонятно. Я вытерла слёзы рукавом и встала на ноги. Мама дорогая, как я напилась то. Шатаясь и громко икая направилась обратно. Звуки моего перемещения разносились далеко, но мне было по колено. На каком то повороте у шлепнулсь на задницу и не смогла встать. Как заснула уже не помню.　

Меня знобило третий день. Я подтащила печь к кровати. Есть не хотелось, но я засталяла себя жевать сухари и пить воду. На четвертые сутки я ослабею настолько, что не смогу встать. Это сподвигло меня на очередной подвиг. Обернувшись в потрепанный меховой жилет волочащийся по полу я поползла в лазарет через вентиляционные шахты. Коридоры кишили охраной. Отстраненно подумала, что скоро и до моей кельи доберутся.　

Где хранятся порошки я знала. Не зря шпионила. Но пришлось долго ждать пока появилась возможность скользнуть вниз и метнуться к шкафчикам. Не успела я забраться в своё укрытие, когда в комнату вошел Док. Старый мужчина с акуратной бородкой и в круглых совершенно очаровательных очках. Я замерла как олень в свете фар. Док внимательно на меня смотрел. Тяжело дыша я ощущала капли липкого пота стекающие между лопаток и не могла себя заставить достать нож.

Этот человек был здесь наверное самым гуманным. К тому же, он был немного ни в себе и часто забывался где находится. Это я знала и видела много раз. В прошлой жизни он точно заведовал больницей, а в этом месте был самым беззащитным существом. Не могла я заставить себя воспользоваться оружием, хоть сейчас и была на волосок от гибели и плена. Медленно отступив к двери я выставила руки перед собой.　

— Пожалуйста, не поднимайте шум, доктор. Я сейчас уйду.　

— Я так не думаю, дитя, — он резво шагнул ко мне и схватил за локоть.　

Я охнула. Оказывается я ослабела настолько что не могла стряхнуть его ладонь. Старик затащил меня в смотровой кабинети, захлопнул дверь и усадил на стул.　

— Чего трясешься-ломка?　

— Нет, — осторожно вытаскивая спицу из сапога просипела я, — жар у меня, Док.　

— Меня зовут Альберт Петрович, милое дитя.　

С этими словами он виртуозно выхватил импровизированное оружие и кинул её в таз за спиной.　

Сощурился и встряхнул меня за плечи.　

— Ты всё ещё пытаешся убедить меня, что здесь не ради наркотиков? А?　

— А? — тупо переспросила я.　

— Подожди-ка.　

Док ловко сунул мне на язык ложку надавив вниз. Затем, не говоря ни слова, запрыгнул мне за спину и задрал рубаху до самой шеи. Я протестующе зашипела, а он, ей Богу, не шучу, дал мне поздатыльник.　

— Не дури! Дыши… Не дыши…

Доктор слушал мои лёгкие и постукивал по коже над рёбрами. Затем подтянул рубаху и ткнул в рубцующуюся рану на плече от зубов Скунса.　

— А это чего, собака? Прививки делали? А…　

— Альберт Петрович, — мне уже не было неловко и я улыбнулась ему вполне искренне, — у меня все прививки сделаны какие только есть. Начальство требует, мы же с туристами везде бывает мотаемся.　

— Да, да, да, очень хорошо, — Док прошел к печке и долго копался в ней, словно забыв обо мне.　

Встав со стула я двинулась к выходу.