Я заберу тебя у смерти

Он был сильнее. А когда было по-другому? Небрежным движением он закинул меня на кровать и укутал одеялом, подталкивая под ноги. Я ненавидяще смотрела на проявления этой заботы. На сердце разливалось тепло и предательское желание прижаться к покрытой щетиной коже на подбородке. Стокгольмсикий синдром или мора…　

— Не смей травить меня морой, скотина.　

Он метнул на меня хмурый взгляд. Я только сейчас обратила внимание каким усталым и осунувшимся он выглядит.　

— Моры в тебе больше нет.

— Чёрта с два! — прохрипела я.　

Лимер шагнул ко мне и, не церемонясь, заглянул в зрачки, приподняв веки.　

— Всё чисто, — сухо отметил он и отошёл, как вдруг развернулся на пятках, нависая надо мой и рвано выдохнул, — А с чего ты решила, что ещё под воздействием?　

Я открыла рот и закрыла, понимая, что не могу признаться, в своих странных желаниях. Лим осторожно провёл костяшками пальцев по моему виску и отбросил на подушку прядь волос. Я зачарованно смотрела на тоскливую улыбку, расцветившую его губы. Опомнившись, стряхнула его ладонь и накрылась с головой одеялом. Кровать прогнулась и он лёг рядом, закинув на меня руку. Я только собралась рвать и метать, как он спокойно заявил:　

— Я не уйду. Это моя комната и у тебя ещё могут быть приступы, — я завозилась, собираясь выползти из постели и он крепко стиснул меня в обьятиях. — Затащу обратно и лягу с тобой под одеяло. Голым.　

Я судорожно выдохнула. Он замер.　

— Больно?　

— Отвали…　

— Я боялся за тебя.　

— За себя бойся, скотина.　

Он довольно хмыкнул и проговорил сквозь ткань в моё ухо:　

— Ну раз ты язвишь, значит уже пришла в себя.　

— Сделай мне подарок…　

— Любой, — выпалил он.　

— Разбейся о стену сразбегу.　

Он лёг на место и что-то буркнул.　

— Обещаю, это я не забуду, — понесло меня, — если мой следующий хозяин не станет травить меня морой…　

Он низко зарычал, резко сдёрнул с моего лица одеяло и припечатал меня жёстким болезненным поцелуем в покусанные губы. Я попыталась освободить руки и оттолкнуть его, но он сам отшатнулся и недобро сощурился.　

— Хочешь продолжения? Дай мне повод!　

Сглотнув, я спрятала вспыхнувшее лицо в подушку.　

— Жаль, — ухмыляясь, протянул он и лёг на подушку так близко, что своим дыханием шевелил волосы на затылке.　

Гад. Тварь. Выродок. Чего ему не хватало? Ведь я действиетельно стала видеть в нём мужчину, с которым хотелось быть рядом. По щеке покатилась раскалённая слеза и я зажмурилась, стараясь сдержать подкатывающую слабость. Только не так, не при нём… Где я? Почему с ним? Для чего ему мора, если мы вместе? Неужели он не может быть просто моим мужем? Я могла бы полюбить его, несмотря на все его выверты и недостатки. Ведь я знала его другим. Когда он засыпал в кресле, пыльный и усталый и бормотал во сне, мое сердце сжималось от умиления. Он часто выносил меня на руках из купальни, бережно укладывал на простыни и нежно целовал…Мне хотелось о нём заботиться, быть рядом…　

— Ненавижу, — произнесла я одними губами, обводя пальцем надпись на руке.　

26

Приходилось терпеть, пока лекарь разглядывал мои зрачки и горло и мял подживающую кожу на предплечье. Но когда он стал стягивать с меня тунику, я, со всех оставшихся у меня сил, вмазала ему по морде. Неожиданно крепко вышло. Он опрокинулся на спину, но бодренько поднялся. Я напряглась, когда он засунул руку под полу куртки и вытащил оттуда настоящую плеть.　

— Ааааааа, прибью, мразь паскудная, — взвыла я, швыряя в старика его чемодан с инструментами, подушку, тарелку и тяжёлую кружку.　

Посуда въехала ему в глаз. Он, взвизгнув, развернул плётку и, замахнувшись, прытко двинулся в мою сторону. Я перепрыгнула постель и вжалась в стену. Отступать было некуда. А сил, чтобы сопротивляться даже старику, у меня реально не осталось. Лимер появился внезапно. Схватив лекаря за шкирку, встряхнул и выволок из комнаты. Я осела на пол, не в силах двигаться. Когда рядом опустился Лим и попытался поднять меня я капризно захныкала.　

— Хозяин. А можно я тут в уголочке поживу?　

Я теперь всё время звала его только так. Психовал рабовладелец знатно. Он обречённо вздохнул и, грубовато взяв меня в охапку, усадил на кровать.　

— Я больше не оставлю тебя с ним наедине. Не бойся.　

— Ох, хозяин, с моим здоровьем я скоро и от крысы не смогу отбиться. Забили бы вы животинку на мясо. Да и шкура у меня местами непорченная, — склонив голову набок, я сменила тон и съязвила снова, — Боюсь, что до конца жизни кроме тебя больше никого не увижу…

Он со злостью толкнул меня на постель и прижал крепким телом. Я прикусила нижнюю губу в ожидании. Не признаюсь же я этому гаду, что жду его прикосновений, как наркоман дозы. Что вырываясь и костеря его по чём зря, млею от его запаха. Я проверила всё в этом помещении и моры не нашла. Но зная эту сволочь, могу предположить, что он эту дрянь подкладывает в пищу. Голодать я пробовала. Упала уже к вечеру и Лим насильно затолкав в меня еду, пообещал в следующий раз меня связать. Я зависла, вспомнив шивари, и не решилась его провоцировать.　

— Пусти, — мне и самой мой голос показался приглушенным.