Я заберу тебя у смерти

— Зато ты не забудешь этот разговор. Иногда приходится быть жестоким даже с любимыми, чтобы избежать чужой жестокости. Милая, я не прощу себе, если ты будешь питать илюзии, что окружающие нас люди являются нашими близкий или друзьями, — Лим массировал мне затылок и, замечая как я притихла, поставил подбородок на мою макушку. — Мы волки притворяющиеся людьми. Когда я упаду они порвут меня и доберуться до тебя.　

Я содрогнулась вспомнив этот разговор. Лим стоял ко мне боком и внимательно всматривался в горизонт. Таким я видела его всё чаще. Возникло странное ощущение надвигающейся беды. Я гнала от себя мысль, что относительно спокойная жизнь может закончиться. Поднявшись с колен, смахнув травинки и камешки с одежды, я прильнула к встряхнувшемуся мужчине, гладя ладонями широкую спину, обводя пальцами знакомый рисунок.　

Невольно улыбнулась, вспомнив как разглядывала себя в зеркале, сравнивая с девушкой на татуировке. Лим терпеливо ждал пока я прикусывала губы и робко спустила свою рубашку, чтобы рассмотреть свои отметины. От выступающего позвонка чуть ниже шеи и до середины спины, прямо между лопаток словно случайно скатились несколько звёздочек из огня. Создавалось впечатление, что это из рыжих волос высыпались крупные искры. Стиль наших рисунков был очень похож и видимо был сделан одним мастером.　

— Лим, скажи о чём ты беспокоишься?　

— Вера, — моё имя лаской слетело с его языка, — я всегда о чём-то беспокоюсь. Вот сейчас я замечаю, что ты забыла о тренировке…　

Я недовольно фыркнула и, нырнув ему под руку, оказалась прямо перед ним.　

— Ты же не веришь, что я могу стать бойцом. Мои преимущества это ловкость, скорость, хитрость, — я поглаживала его рельефный живот, проводя кончиками пальцев под ремнём штанов, — У меня же есть ты. Мужчина, который меня защитит. Да я никогда не смогу быть в такой роскошной форме как ты…　

Лимер притянул меня к себе и с довольным рыком, затаскивала в пролом в стене, где мы хранили свои вещи и были скрыты со всех сторон. Он развернул меня к себе спиной, рывком стянул с меня штаны, тунику и толкнул к стене, заставив опереться о камень.　

— Хитрая, рыжая, наглая, любимая моя, — приговаривал он, заставляя меня прогнуться и раздвинуть ноги. — Совсем мне голову задурила…　

Он ворвался в моё тело, заставив сдавленно вскрикнуть и инстинктивно попытаться отстраниться. Лим грязно выругался и, крепко удерживая меня за плечи, прижался грудью к вздрагивающей спине.　

— Прошу. Потерпи. Сейчас будет хорошо…　

Он не соврал. Жар наполнял каждую мою клетку. Я двигалась ему навстречу в навязанном им жёстком ритме, не замечая болезненности шлепков, постанывая в их ожидании. Мужчина выскальзывал из меня и резко входил на всю длину, фиксируя меня, обхватив за талию. Слишком быстро я задохнулась в оргазме, ломая ногти о камень и Лим резко вдавился в меня, содрогнулся и впечатал меня в стену, горячо дыша мне в затылок.　

— Было больно? — немного напряжённо спросил он.　

— Было здорово, — искренне призналась я. — Надо будет потом повторить.　

— Ты делаешь меня сумашедшим…　

— Счастливым сумашедшим?　

Он вышел из меня и развернул к своей груди, окружая теплом ещё подрагивающих мышц.　

— Я всегда жил, ожидая тебя. Ты самое дорогое, что есть у меня… Моё бесценное безумие…　

Только он мог целовать меня с такой нежностью после такого грубоватого соития. Иногда наша близость граничила с болью. Я приняла эту его особенность и в такие моменты проявляла такую нужную ему покорность. Границы он никогда на переступал и я признавалась себе, что нахожу в этом особое удовольствие. Иногда полезно ощущать себя беспомощной рядом с подавляюще сильным партнёром. В остальное время он проявлял себя восхитительно страстным и неутомимым, от чего я млела, чувствуя себя кошкой на валериановом поле.　

Лим заметил, что я задрожала от холода. Он поднял мои вещи и, отряхнув, помог одеться. Я затягивала на поясе широкий ремень, когда едва уловимое движение на краю зрения, заставило меня обернуться. Я окаменела. Через трещину в стене за нами наблюдал Храм. На его лице отображалось сдерживаемое напряжение и рука нервно сжималась в области паха, поглаживая упирающуюся в ткань плоть. Он превёл взгляд на Лима и скривился в выражении животной ненависти. Я непроизвольно отсупила назад, прижав ладони к шее. Лим в один прыжок оказался рядом, с беспокойством заглядывая в глаза.　

— Что случилось, милая?　

— Там, — слабо прохрипела я.　

Он резко развернулся, но за расщелиной уже никого не было. Я с неожиданной для себя силой развернула Лимера к себе, притягивая к своему лицу и едва слышно зашептала ему на ухо:　

— Это Храм. Он убьёт тебя. Ты не видел…его лицо…　

Лим сжал зубы до скрежета и обнял меня до хруста костей. Я пискнула и он слегка ослабил хватку.　

— Слушай внимательно. Это важно. Сейчас ты уйдёшь по дуге в убежище. На карте этот маршрут отмечен у тебя красной линией. Времени уйдёт больше, зато безопсснее. Сразу уходи в свой схрон, — я непонимающе уставилась на него, — В камеру Скунса. Ждёшь три дня. Если я не приду, не смей приближаться к нашей камере. Поняла?　

Я ошеломленно кивнула.