Я заберу у тебя ребенка (СИ)

Лязгает замок, открывается решетчатая дверь, и я делаю шаг вперед, оказываясь в объятиях дорогого мне мужчины. В этот момент я чувствую, что он становится гораздо большим, чем просто любовником, он становится поистине близким человеком. Орошаю слезами рубашку, нежусь в таких горячих, надежных руках, хочу остаться в таком положении очень-очень долго, и Арслан будто понимает мою потребность, подхватывая на руки и унося из полицейского участка.

Гулкий стук его сердца отдается во мне умиротворяющей вибрацией, а знакомый приятный запах наполняет легкие. Я снова засыпаю прямо на нем, стоит нам погрузиться в машину на заднее сиденье. Реакция на стресс выражается в этом глубоком провале в беспамятство.

Когда просыпаюсь в следующий раз, обнаруживаю себя в той же одежде, только без кроссовок, на большой кровати Арслана, он быстро подходит ко мне и кого-то зовет. Низенький мужчина в дорогом костюме серого цвета оказывается доктором. Осмотрев меня с ног до головы под пристальным взглядом Арслана, он выдает вердикт «здорова» и незамедлительно покидает комнату.

Плотно задернутые шторы не дают мне понять, какое сейчас время суток, я совершенно дезориентирована и недоуменно хмурюсь, силясь сесть прямо. Слабость и сухость во рту мешают говорить.

Вдруг понимаю, что Арслан собирается выйти из комнаты.

— Ты куда?

— Хочу вернуть доктора, чтобы взял у тебя анализы.

— Зачем?

— Ты никак не можешь прийти в себя. Хочу убедиться, что это не наркотик на тебя действует.

— Арслан, подожди. Не уходи, пожалуйста, — протягиваю к нему руку, и он возвращается, на ходу взяв стакан воды с тумбочки и подав его мне. С жадностью выпиваю целый стакан, наконец пропитывая влагой пересушенное горло. Арслан с настороженностью наблюдает за мной, глаза полны тревоги. Меня подбрасывает от волнения, так я хочу расспросить его обо всем, но прежде — пойти к моей доченьке. Арслан угадывает мое намерение и растягивает губы в слабой улыбке:

— Подожди, еще только шесть утра. Девочки спят.

— Что?! Девочки…

— Да. Они обе спят в своих кроватях, — широко улыбается Арслан, распахивая мне объятия, куда я падаю, не в силах сдержать радости.

— Расскажи мне всё до мельчайших подробностей!

И он рассказывает. Как получил звонок от Гены с требованием выдать ему Лизу в обмен на меня, но почти сразу догадался, что никакого обмена не будет и Гена просто путает следы и тянет время, заставляя Арслана ехать с дочкой к черту на кулички.

Но всё же поехал, приняв все меры предосторожности, пока не получил сразу два звонка. Один от службы безопасности, выследившей перемещения Диляры Юсуповой, которая отправилась в дешевую гостиницу на краю города.

А дальше были допросы Вересовых, на которых они настолько заврались и запутались в ответах на вопросы, что накинули себе несколько лет за дачу ложных показаний. Плюсом к реальным срокам, которые им обеспечат Юсуповы за нападение на Диляру и шантаж.

Я слушала и пораженно мотала головой из стороны в сторону, пытаясь уложить в голове последовательность событий, которые проспала. Со страхом ждала информации, что и мне нужно будет явиться на допрос, а то и вовсе предстать перед судом. Но пока Арслан радовал только хорошими новостями.

— Но как ты забрал Зарину? Я не понимаю.

— Мой адвокат сказал, что единственный способ забрать ребенка — добиться признания Диляры плохой матерью. Она напала на тебя, Вересовы путались в показаниях, но в этом сошлись. Диляра пыталась убить тебя, ее принудительно направят на психиатрическое освидетельствование. Она больна, ее признают психически нестабильной и неспособной воспитывать детей и отдадут их мне. Нам, — закончил Арслан, а я начала нервно грызть ноготь.

Он поймал мою руку и поцеловал подушечки пальцев. С небывалой заботой и нежностью. Невероятно. Он так на меня смотрел, что я таяла под этим взглядом. Слезы счастья лились не переставая.

— Так, хватит, — ругаю саму себя и решительно вытираю слезы. — Я хочу принять душ. Переодеться и наконец поесть. А потом пойду будить девочек. Бедные мои лягушки-путешественницы, — смеюсь сквозь слезы, наталкиваясь на серьезный пытливый взгляд. — Что?

— Любой другой я побоялся бы испортить такое радостное настроение, но ты сильная, Оксана, ты поражаешь меня каждый раз этой силой и решимостью. Поэтому я не буду тянуть и скажу тебе то, что заставит тебя страдать. Но и скрывать это я больше не имею права. Ты всё равно узнаешь.

Подобное предисловие напугает кого угодно, и я начинаю трястись в ознобе, и мне не становится легче, когда Арслан рассказывает мне страшную тайну, которую хранил Гена.

Какое-то время смотрю в одну точку, с силой проткнув кожу ладоней ногтями. Арслан разжимает мои руки и целует израненную кожу. Жалеет меня так трепетно и нежно, и так правильно своевременно молчит, давая мне скорбеть по матери, отчего мое сердце разбивается вдребезги.

— Уже ничего не изменить, — шепчу я ему в шею, повиснув снова в объятиях, как будто у меня нет никаких сил двигаться, как будто я навсегда останусь такой — зареванной и будто разваливающейся на части.