Я забуду тебя завтра... (СИ)

Закрыв глаза, отвернулась к окну. Вся моя жизнь «худший кошмар», а он лишь часть этого ежедневного ужаса. Кубрынин постарался на славу, лишив меня будущего своей похотью и жаждой сломать меня. Но у него не вышло. Ничего не вышло. У старого импотента не вставал, как бы он не пыхтел и что бы не заставлял меня делать. И у этого не выйдет. Меня никто не сломает. Уже никто. Потому что ломать больше нечего.

Его телефон завибрировал, привлекая моё внимание, но это был не звонок. Смс на ватсап или ещё куда. Прочитав текст, он направил телефон на меня, а я отвернулась. Не буду я плясать под его дудку. Пусть что хочет, то и делает, но я не цирковая мартышка!

— На меня смотри! — рявкнул, больно взяв за лицо и повернув к себе.

Вспышка ослепила меня, заставляя зажмуриться и потереть глаза, а когда снова посмотрела на него, он уже был полностью в телефоне. Я видела своё измазанное в грязи и покрытое царапинами собственной кровью лицо, а снизу лишь одно слово от его собеседника. «Она». И это было утверждением. Значит, меня ещё кто-то ищет? Папа?

— Кому вы отправили фото?

Мой голос дрожал от маленькой надежды, но ответ меня шокировал.

— Тому, в кого ты стреляла.

Я? Стреляла?! Да Госпоби-боже-мой! Что происходит?!

— Что вы несёте? Я оружие в руках ни разу в жизни не держала!

Он прикрыл глаза и устало вздохнул. Я прикусила язык, понимая, что через чур много себе позволила, а его просьба водителю остановить тачку и выйти только подтвердила это. Как только авто свернуло на обочину пустого шоссе, а амбал покинул салон, я крепко зажмурилась, ожидая удара, но ничего не последовало. Он сидел, смотря в окно на проезжающие мимо редкие машины и крутил в пальцах свой смартфон. Локоть второй руки лежала на подлокотнике, а пальцы подпирают подбородок, но было в этой позе что-то до чёртиков пугающее.

— Единственно, что сейчас я хочу, это спать, — заговорил он, всё так же смотря в сторону. — Я без сна уже пять дней, и несколько часов назад провёл очень сложную операцию на собственном брате, вынимая из него три пули, которые пустила ты. Слушал его крики, потому что не было времени ложить его под наркоз. И единственной моей ассистенткой была истеричная наркоманка, в которую он якобы влюблён. Как думаешь, есть у меня желание возиться с паршивой соплячкой и слушать её визги?

У меня в груди всё похолодело от этих слов, а он молчал и ждал моего ответа. Три пули, какая-то наркоманка. Да что вообще происходит вокруг?!

— Н-нет.

Он кивнул.

— Правильно. Поэтому будь умницей, заткнись и подумай своей маленькой головкой, стоит ли лишний раз выводить меня из себя.

Я быстро закивала, соглашаясь с каждым его словом. Это была не жалоба и не угроза. Он просто озвучил факты, которые по его мнению связаны со мной, и из-за которых он может свернуть мне шею, наплевав на чемодан.

Грешник сделал жест водителю, который пустил щелчком пальцев недокуренную сигарету на дорогу и сел обратно за руль. Машина плавно поехала дальше и ряд из четырёх авто возобновил свой путь по неизвестным мне местам.

— Можно спросить?

— Уже спросила.

Я упрямо поджала губы, сдерживая себя от язвительного выпада, и опять отвернулась, наблюдая, как мимо начинают проскальзывать дома. Сначала частные, затем многоэтажки. Я не узнавала этих мест, значит, и город не мой. Хотела узнать у него где я, а он… Скотина!

По крайней мере, я знала какое сегодня число. Проезжая мимо какого-то торгового центра, увидела табло с температурой на улице и дату. Четырнадцатое октября. Через семь дней мне будет восемнадцать. Совершеннолетие. Родители хотели полететь со мной в Турцию, отпраздновать там. Вот и отпраздновали.

Ветхие калитки сменились на высокие кирпичные заборы, а затем и вовсе на дворы жилых домов. Временами они разбавлялись яркими витринами магазинов, зеркальными плитками бизнес центров и баннерами с рекламой элитных брендов. Оживленность на улицах, сказала мне, что этот город не спит даже ночью, а значит, это Мова. В Градсбурге нет подобных зданий, которые кричали бы о развитии и высоких технологиях, а здесь даже магазины, как творение очень талантливого архитектора.

Иногда тишину в салоне разбавлял тихий разговор Грешника, но о чём идёт речь по отрывкам понять было невозможно. Спокойная езда и отсутствие звука мотора навели на меня сонливость, и я сама не заметила как уснула. Проснулась от боли, которую вызвали прикосновения, и распахнула глаза, шарахаясь в сторону. Дверца рядом со мной была открыта, и там, конечно же, стоял Грешник. Первое, что я увидела, это лакированные туфли. Затем идеально выглаженные брюки и полы чёрного пальто. Всё надеялась, что мне это сниться, но когда он, взял меня за запястье и выдернул на улицу, надежда растаяла.

— Отпустите! — прорычала я, вырывая руку, но тщетно. — Мне больно!