Я забыл умереть

Я сказал ей, что надо собираться и ехать в Исландию, но Анна отказалась, так как с деньгами было туговато. После того как я потерял работу у Сэма, мои сбережения таяли на глазах. Я напомнил Анне все грустные истории из ее детства, которые она мне рассказывала: про то, как ее дразнили из-за сыпи на лице, из-за того, что она была неуклюжей и долговязой. Я настаивал на том, что она должна поехать домой и показать всем, каких успехов добилась.

— А кто будет оплачивать аренду? Кто будет платить по счетам?

— Не забивай голову этой ерундой. Ты должна ехать домой. Родители не видели тебя четыре года.

В итоге я ее уломал. Она загорелась идеей поездки. Ни с того ни с сего наши отношения наладились, — они стали лучше, чем были когда-либо прежде. Я думал, что, когда она уедет, я начну искать работу. А пока мы не работали — уже две недели. Зато все это время мы были вместе. Денег оставалось в обрез, поэтому я сам готовил еду и очень гордился этим. Это была простая, бедняцкая еда. Яйца да паста с томатным соусом. Но в каждое из этих блюд я вкладывал свою любовь и искренность.

Когда пришло время ехать в Исландию, Анна ужасно разнервничалась. Не скрою, я тоже переживал. Утром мы рано встали и стали собираться в аэропорт. Анна все время суетилась и не поднимала на меня глаз. Когда мы спускались с высот Линкольна, она разревелась.

— Голубушка, не плачь. Все в порядке. Ты вернешься через две недели. Все будет хорошо.

Анна немного успокоилась. Она еще не уехала, но уже скучала без меня. И мне было приятно смотреть, как она скучает. Ее слезы грели мне душу.

— Не думай о плохом. Я звонил Дину Карру. Он сказал, что я могу вернуться к нему на работу.

Она снова заплакала и крепко сжала мою руку. Мне было очень приятно, что она так плачет и так горюет. Нам было хорошо вместе, она меня любила. И этот страх, мой вечный ужасный страх исчез, потому что теперь я точно знал, что она любит меня.

— Я люблю тебя, — сказал я.

— И я тоже тебя люблю, — прошептала она, целуя мою руку и сжимая ее все крепче.

Когда мы приехали в аэропорт, плач сменился всхлипываниями. Я был счастлив, меня распирало от гордости. Я люблю мою девочку, а она любит меня. Я отправляю ее в Исландию, где она покажет всем этим дрянным людишкам, которые измывались над ней в детстве, какой успешной она стала. Я живо представлял себе эту картину: многочисленные телевизионщики и радиожурналисты столпились вокруг Анны и берут у нее интервью. Тогда я был очень сентиментальным…

Мы вышли из машины и расцеловались. Она сжала мою руку еще крепче.

— Я люблю тебя, — повторил я.

— И я тоже тебя люблю, — снова сказала она. А потом повернулась и пошла прочь.

Она больше не смотрела на меня, не сказала больше ни слова. Ей было слишком тяжело. Ее не будет две недели, и она уже начала скучать. И мне все это нравилось.

На обратном пути я чувствовал себя превосходно. Я ликовал. Я ощущал себя в безопасности. И еще я думал о нашем будущем, о том, что когда-нибудь у нас появятся дети. Но мои раздумья и мечты были недолгими. Дома я разогрел себе оставшуюся пасту и решил пораньше лечь спать, потому что на следующий день планировал искать работу, хотел начать наводить порядок в своих делах. Но когда я взобрался по лестнице и лег в постель, мной овладел приступ паники. Анна не оставила мне телефон своей мамы! Что за черт, она забыла оставить мне телефон своей матери. Что за черт. Я двадцать раз ей твердил: «Обязательно оставь мне исландский телефон мамы».

Ладно, спрошу завтра, когда она позвонит.

Завтра не наступило. Нет, завтра наступило, но она не сдержала своего обещания — она не позвонила. К середине дня я окончательно распсиховался. Может быть, самолет задержался. Возможно, у нее дома какие-то проблемы. Я заснул на полу рядом с телефоном и проснулся вечером, ежась от холода. Мое тело ломило после сна на жестком полу.

Какого черта? Наверное, телефон сломался. Да, что-то не так с телефоном. Я выдергивал телефонный провод и вставлял его обратно в розетку. Я звонил своим друзьям и просил их перезвонить. Я прибавлял и убавлял громкость звонка. Три или четыре раза я звонил в телефонную компанию и просил сделать проверочный звонок. Телефон мог сломаться. Но нет, меня заверили, что он исправен.

В телефонной компании я узнал номер справочной в Исландии. Я набрал номер, и мне ответила женщина с тяжелым исландским акцентом. Я сказал ей, что разыскиваю Анну Робертсдоттир, что она живет со своей матерью. Телефонистка сказала, что у них много женщин с фамилией Робертсдоттир, это очень распространенная исландская фамилия. У них все фамилии оканчиваются либо на — сон, либо на — доттир. Не как в Америке.

— Вы знаете фамилию матери? — спросила она.

— Не знаю.

— И как, по-вашему, я узнаю номер?

— Не знаю.