Я закрыл КПСС

На этом направлении лежало некое заклятие. Созданная на базе Демплатформы Республиканская партия России быстро деградировала, меняла названия, попала в руки некоего фантасмагорического масона Андрея Богданова и неоднократно становилась липучкой, на которую попадались некоторые оппозиционеры вроде бывшего премьер-министра Михаила Касьянова и олигарха Михаила Прохорова.

И, наконец, антикоммунистическую оппозицию составляли еще и национальные движения союзных республик, часто называвшиеся Народными фронтами, организациями весьма разнородными. Меньше развился только русский национализм: имперская идея продолжает греть душу русскому человеку. Классические западники Литвы, Латвии, Эстонии, Грузии были не чужды откровенно антироссийским и даже антирусским настроениям. Вообще, в эти годы из-под спуда вырвалась межнациональная недоброжелательность, и хуже — вражда. Она годами копилась, но ее сдерживали жесткие советские порядки.

Вражда эта не была свойственна коллективам заводов и институтов, армейских частей и творческих коллективов. Она исподволь пестовалась в работах отдельных историков-националистов, особенно ярко проявлялась в краях, этнический состав которых был изменен в ходе сталинских депортаций, где местные соседствовали со ссыльными. Примеров таких множество: ингуши и осетины, чеченцы и дагестанцы, узбеки и казахи, армяне и азербайджанцы. Очень скоро струи недовольства, бившие из-под крышки со слабеющей заглушкой, слились в мощный выплеск националистического угарного пара. Однако поначалу казалось, что впереди — симфония народных радостей по случаю освобождения от коммунистического ига.

Дабы сия симфония поскорее зазвучала, Марина Салье инициировала создание Межрегиональной ассоциации демократических организаций — МАДО. По ее задумке, «всесоюзная» МАДО должна была уравновесить КПСС и координировать работу демократических организаций всех союзных республик. На учредительной конференции в Челябинске 28–29 октября от нас были Лев Пономарев, Олег Румянцев и я (мы с Олегом вошли в Оргкомитет).

Идея не сработала сразу по нескольким причинам. Большинство демократических организаций замыкались только на городскую интеллигенцию и реальной связи с «широкими народными массами» не имели.

Уже к этому моменту стало очевидно, насколько разношерстным сообществом является демократическое движение, которое ни до, ни после так и не смогло создать единую идеологическую платформу.

Конфликты между союзными республиками и этнические конфликты внутри республик уже достигли такого накала, что «впрячь всех в одну повозку» было нереально. Но тогда мы эту утопичность еще не сознавали и определенные надежды с МАДО связывали.

На конференции я обратил внимание, что практически все выступавшие кляли, на чем свет стоит, всевластие КПСС, и предложил организовать всесоюзную акцию за отмену 6-й статьи Конституции СССР. («Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза».) Идея понравилась, прижилась и была позднее реализована в грандиозных демонстрациях 4 и 25 марта 1990 года в Москве и других городах.

25–26 ноября в Каунасе прошло расширенное заседание Оргкомитета конференции МАДО. По итогам я написал статью в газету «Позиция». Процитирую:

«Появился “второй слой” национальных проблем, в котором субъекты претензий к Союзу… вдруг обнаруживают себя объектами аналогичных претензий со стороны меньших этнических групп… Правда, существует довольно распространенное мнение, что появление “второго слоя” не столько самопроизвольный, сколько инспирированный процесс.

Особое место занимает вопрос о состоянии и перспективах русского национального движения, которое на сегодня либо отсутствует, либо монополизируется силами, более занятыми поисками внешнего врага».

Вторая конференция МАДО проходила 3–4 февраля 1990 года в Вильнюсе.

Шел вечером на вокзал с мыслью: «Если уж “они” (КГБ, КПСС) в этот раз нас не остановят, дальше мы уже будем неудержимы». Такой вот патетически-героический наивняк.

Эта поездка запомнилась и другим. По дороге из гостиницы, глядя на непременный монумент Ленину, я сказал своему спутнику, кажется, из Эстонии, но по фамилии Аракелян: «Вот ведь скинем скоро коммунистов, и что будем делать с этими тысячами Ильичей, Дзержинских, Калининых, Свердловых? Свезти бы их в один парк, построить побатальонно, чтобы люди смотрели и учились на этом абсурде. А в мавзолее на Красной площади открыть кафе «У чучела».

Сейчас в Москве есть что-то вроде собрания изваяний — зайдите в Музеон на Крымском валу. А вот главному чучелу поныне курится фимиам отдельными его поклонниками и, страшно сказать, последователями. Больше того, госбюджет до сих пор финансирует целый институт, работающий на мумию. Я его называю институтом персональных таксидермистов. Идиотизм, да и только!