Я заметила…

Пусть не поймут, не в этом счастье.

Не отрекайтесь в одночасье,

Боритесь за свою мечту.

Порой так хочется упасть

До злости, зависти и лени,

Не опускайтесь на колени.

Держитесь, в этом ваша власть.

Сегодня трудно и вчера,

И будет трудно дни и годы,

Но день придет, подарят всходы

Все ваши зернышки добра.

ОДИНОЧЕСТВО В ТОЛПЕ

В толпе ты одинок особенно каким-то диким одиночеством,

Таким, что хочется на корточки, в колени спрятавши лицо.

Меня тогда спасает музыка, рисунок и другое творчество.

Ну и, конечно же, поэзия, ведь я – поэт, в конце концов.

Мы одиноки все по-своему: и одиночки, и семейные.

Пусть внешне очень мы общительны, все это, люди, напоказ.

Внутри нас пустота бездонная, там территория ничейная.

Туда, ребята, если сунешься, то в первый и последний раз.

Вот так и ходим мы по кромочке, боясь тревожить поле минное,

Такие внешне расчудесные, полны задумок и идей.

Но с нами грусть необъяснимая и беспокойство беспричинное.

И это нас съедает дочиста, когда вокруг толпа людей.

СОБАЧЬЕ

Ты знаешь, не стоит, со мной не считаться?

Я долго умею терпеть и молчать.

Могу целый день, или два, или пять.

Но после я буду рычать и кусаться.

Как бешеный пес, что навеки в неволе,

На привязь посаженный злобной рукой,

Когда-то нарушит хозяйский покой,

Сорвется с цепи, алча крови и боли.

Я буду левреткой, йоркширским терьером,

Премилой болонкой, почти хомяком.

Но, с женской природой ты плохо знаком,

Коль судишь о нас только по экстерьерам.

Ну что, напугала до нервного храпа?

До нервного тика? Глаза, как нули!

Не так все и страшно. Ты просто не зли.

И я буду милой, и дам тебе лапу.

ЛЕЧУ

Чудесные сосны раскинули тощие руки,

Бессчетное множество рук устремляется ввысь.

Им больно без меры быть с небом лазурным в разлуке,

В их кронах пульсирует мысль: «Взлетаем, держись.»

Я тоже хочу полететь по свободному небу,

Не жди меня, я не вернусь. Никогда. Ни за что.

Я ветер и высь предпочту минералке и хлебу.

Не стану брать кепку и кеды, и зонт, и пальто.

Не надо держать, я должна улететь безвозвратно,

Тебе не понять, оставайся на твердой земле.

Тебе там покажется ветрено, сыро, прохладно,

Ты скажешь: «Лети. Я потом. Может быть. В феврале.»

Но ты не взлетишь, у тебя дел и здесь выше крыши,

И кроме тебя их не сделать, увы, никому.

А я улетаю, твой голос я больше не слышу,

И мелким ты кажешься мне. И себе самому.

МУЗЫКАНТУ

Ты – отчаянный парень, ты знаешь? Ты весь – рок-н-ролл.

У тебя полыхают в глазах не огни, а пожары.

Получаешь от жизни по морде, встаешь, горд и зол,

Продолжаешь свой путь, без друзей, без родни и без пары.

Ты живешь на износ, так недолго и перегореть.

Дышишь скоростью ты, сигаретами и перегаром.

Презираешь покой и безволие, трусость и смерть,

Ты талантлив без меры. А это дается не даром.

Не сорви себе голос, пытаясь толпу заглушить,

Не сорви себе душу, выкручивая наизнанку.

Научи меня так же отчаянно с жадностью жить,

И фортуны крутить колесо, как машины баранку.

Научи меня петь. Как умеешь. Раскрытой душой.

Научи улыбаться, улыбкой сметая преграды.

Ты, как космос, глубокий, и, так же, как космос, большой,

И безумных идей, как и звезд, у тебя мириады.

Жизнь моя так скучна рядом с жизнью твоей, не сравнить.

Впрочем, я ей довольна, течёт гармонично и плавно.

Но насколько приятней с хорошими песнями жить.

И встряхнут, и расслабят, у думать заставят о главном.

Как тебе, мне и дня не прожить без безумных идей,

Так же, как без семьи, эту жизнь мне прожить не под силу.

Хорошо находить очень близких по духу людей.

Если много таких, значит, в жизни тебе подфартило.

Для чего я пишу, забывая душевную лень?

Потому что в груди твоих песен живёт фонотека.

Как приятно, когда кто-то делает ярче твой день.

Как приятно за это спасибо сказать человеку.

ЗАВИСТЬ

Нападает порой злая, жгучая зависть, тягучая,

От нее на душе маета, суета, темнота.

И счастливым приходится быть лишь от случая к случаю,

Потому что богаче вон тот и красивей вон та.

И чужие дома поражают роскошными спальнями

И чужие мужья носят жен и детей на руках.

И особенно мы восхищаемся странами дальними,

Там вообще все иначе: мед слаще, и дамы в шелках.

И уже все, что есть у тебя, не имеет значения,

Хоть родные с тобой, есть работа, и в доме уют.

Но тебе без заморских примочек не жизнь, а мучение.

Хоть не носишь ты шелк, а на мед аллергический зуд

ЧУЖОЙ ЧЕЛОВЕК

Порою живешь с человеком бок о бок,

И вдруг понимаешь, чужой человек,

И вы не ругаетесь даже особо,

Но каждый из вас коротает свой век

По-своему, в мире, который он создал.

Он создал его для себя одного.

И вот между вами планеты и звезды,

И тысяча лет световых до него.

Послушай, эгей, человек мой далекий,

Садись в звездолет, до меня снизойди.

Приходит ответный сигнал, в нем упреки.

И дальше орбиты, и пусто в груди.

ЕСЛИ НЕ ПИСАТЬ…

Я, наверно, могла б не писать. Только было бы плохо.

Ведь тогда я б осталась навек без моей глубины.

Я б, конечно, жила. Ведь стихи не нужны мне для вдоха,

И для выдоха, как ни крути, а они не нужны.

Вот другим повезло. Их жена не забудет про ужин,

А дурная твоя что-то снова творит дотемна.

Не ревнуй и пойми, ты мне, правда, отчаянно нужен.

Но возможность писать о прекрасном мне тоже нужна.