Я заставлю тебя влюбиться

А потом вдруг как будто из неоткуда появляется Лия и вдыхает в меня новые силы. Она такая по-детски оптимистичная, что ненароком я начинаю ей завидовать, но потом всматриваюсь в её глаза чуть пристальнее и вижу в них отголоски боли, которая знакома лишь тем, кто потерял кого-то близкого. Разве могу я после этого называть её оптимизм детским?

А потом она исчезает также быстро, как появилась, оставляя после себя очень добрый теплый осадок, который быстро леденеет в её отсутствии.

* * *

Я долго не могу уснуть и много думаю о нас с Ларой, в душе появляется плохое предчувствие. У нас ведь всё было хорошо, почти два года мы жили душа в душу, поддерживали друг друга и много разговаривали, а сейчас… сейчас я уже не понимаю, что происходит, и в какой момент всё пошло не туда. Всё дело в той чёртовой командировке, после которой жена сама не своя? Или всё началось раньше, а я этого просто не замечал?

Почти под утро я, наконец, засыпаю. Мне снится несколько беспокойных снов, от которых я то просыпаюсь, то проваливаюсь обратно. В какой-то момент я открываю глаза и решаю, что сегодня смысла спать уже нет. Новый день уже начался, солнце встало. Пусть сегодня и выходной, и я могу поваляться в постели ещё немного, но испытывать тревогу не хочу. Нужно заставить мозг отключиться и придумать, как отдохнуть иначе.

Стоит мне только подумать об этом и отвернуться от Лары, как я тут же засыпаю и вижу во сне светловолосую сияющую девушку. Она оборачивается и зовёт меня с собой. Черт её лица мне не видно, но видно, что она искренне улыбается и ждёт. Отчего-то она мне кажется очень знакомой, но уцепиться за мысль и образ не получается. Девушка делает шаг от меня, ещё один и ещё, а я не хочу, чтобы она исчезала, поэтому начинаю следовать за ней, но когда я нахожусь совсем рядом и тянусь, чтобы взять её за руку, она вдруг испаряется, оставляя после себя постепенно оседающую на землю цветочную пыльцу и насыщенный, но тоже постепенно исчезающий запах лесных орехов, и мир вдруг тускнеет, превращаясь в черно-серый.

Резко просыпаюсь от холода, хотя в комнате тепло, а у меня как будто зуб на зуб не попадает. Трогаю место рядом, но жену не нахожу. Делаю несколько глубоких вдохов и рывком встаю с кровати.

Пришло время нам с ней поговорить начистоту.

Лия (23)

Когда я просыпаюсь, с кухни уже доносится шум. Лука никогда не любил долго спать, во сколько бы он не ложился. Тихонько выбираюсь из-под одеяла, чтобы не разбудить Андрея и иду на кухню.

— Доброе утро, братец, — говорю я и обнимаю его со спины.

— Привет, мелкая, — тут же отзывается он. — Ты чего это так рано?

— Видимо, учебный режим даёт о себе знать, — пожимаю я плечами и тянусь за чашкой, чтобы налить себе чая, но Лука опережает.

— Да брось, давай поухаживаю, — тепло говорит он. — Сегодня вы с Андреем уж точно мои гости — устали с дороги.

Оказывается, брат уже приготовил омлет, и теперь раскладывает его по тарелкам.

— Андрей ещё спит, поэтому давай только на нас с тобой, — достаю приборы и занимаю место за столом.

— Как у тебя дела, Лийка? — интересуется Лука, усаживаясь за стол и ставя передо мной тарелку с ещё дымящимся омлетом с овощами. — Вчера толком не удалось поговорить.

Вкратце рассказываю брату о сессии, об учебе в целом, передаю огромный привет от мамы.

— Понял-понял, — смеется он от моей скороговорки, — ты кушай, а то остынет.

— Тогда ты пока о себе расскажи, — передаю эстафету Луке.

— Всё по-прежнему, даже нечего рассказать тебе, — кратко бросает он.

— А Даша? — выгибаю бровь и еле выговариваю слова с набитом ртом. — У вас с ней как? Серьёзно?

— Не знаю, — тускнеет он. — Поживём — увидим.

Украдкой продолжаю наблюдать за братом, но он не выглядит счастливым. С того момента, как Дарина предала его, Лука изменился. Он теперь практически никого не впускает в круг своих близких друзей, оставляя лишь костяк, с которым он знаком много лет. О новых девушках и упоминать не стоит — он их не то, что не подпускает к себе, он вообще ничего ни им о себе не рассказывает, ни нам о них, за исключением разве что имени (иногда). Мама прекрасно понимает, что у всех своя жизнь и свой выбор, но однажды она упомянула и о внуках, и о том, что не хочет, чтобы Лука жил в одиночестве — это очень тяжело. Брат тогда отмахнулся и сказал, что ему и так нормально.

— Андрей не обижает?

— Нет, что ты… — тут же возражаю я, а сама чуть ли не прикусываю себе язык. Я ведь тоже своего молодого человека близко не подпускаю. У нас с ним, конечно, всё по-другому не как у Луки с его девушками-перчатками, но всё равно есть вещи, которыми я с ним делиться не хочу. Сейчас уж точно, но, может быть, потом, через пару лет или ещё позже…

— Но, если будет… — грозно начинает брат.

— Лука! — прерываю его я возгласом и меняю тему. — А как там Илья с Ларой поживают? Последний раз я их на свадьбе только и видела.

Намеренно не упоминаю похороны Леси, не желая трогать тяжелые воспоминания.

— Да вроде бы всё у них хорошо, — отвечает Лука, но делает это как-то не очень уверенно, чем заставляет меня поднять на него взгляд.

Неужели?..