Я заставлю тебя влюбиться

Я тут же чувствую, как на меня выливают ушат ледяной воды. Отрезвление от юношеских грёз влюбленной девчонки приходит моментально, но сердце… сердце отказывается принять такой исход событий и хватается за каждую соломинку, несущуюся на сушу из омута поломанных надежд.

Сейчас самое главное — взять себя в руки и не показывать истинных причин своих чувств. Пусть считает, что я ждала брата и поэтому разочаровалась, а об остальном я подумаю позже.

— Долго ждешь? — спрашивает Илья, пока мы идём к машине.

— Минут десять, — отвечаю я, быстро примеряя на себя роль обиженной сестры. — Лука из-за работы не смог меня забрать, да?

Илья не сразу отвечает, и я моментально всё понимаю, густо краснея от стыда за свой эгоизм. У них ведь с Дариной всё было серьёзней некуда, а тут я со своими несбыточными переживаниями про брата даже не подумала. Разве можно меня после такого назвать хорошей любящей сестрой?

— Он вчера выпил, — скорее утверждаю, чем спрашиваю.

Дроздов тяжело вздыхает, и мне всё становится кристально ясно. Какая же я дура!

Мысли о драме, происходящей в жизни Луки, работают лучше любого отрезвителя. Пусть лучше моя голова будет занята придумыванием развлекательной программы для брата, чем мужчиной, укравшим моё сердце два года назад.

Но надолго меня не хватает.

Я забираюсь на переднее сидение черного ауди Дроздова и тут же утопаю в его запахе, которым пропитан салон автомобиля. Голова начинает идти кругом то ли от стойкого мужского запаха, витающего в воздухе, то ли от мысли о том, что нас ждёт совместная поездка в его машине со мной на переднем сидении.

Илья садится рядом, заводит автомобиль, но газовать не спешит и от чего-то задерживает на мне взгляд. Я встречаюсь с его карими глазами, и головокружение лишь начинает усиливаться.

Господи, это сон? Почему он так на меня влияет? Почему именно он, старше меня на 10 лет и женящийся на этой неделе на другой женщине, заставляет меня цепенеть?

Илья вдруг усмехается, а затем протягивает ко мне обе руки. От неожиданности я вжимаюсь в сидение, одновременно и страшась его прикосновений, и всем сердцем их желая.

— Ты забыла пристегнуться, — произносит он, захватывая ремень и перетягивая его через меня. Хоть нас и разделяет моё толстое худи, тело всё равно моментально покрывается мурашками, стоит ему лишь слегка коснуться одежды рукой, и я громко сглатываю.

— Да не бойся ты так, принцесса, — смеётся, восприняв мою реакцию иначе, — я не кусаюсь. Лишь хочу доставить тебя в целости и сохранности, иначе твой брат голову мне оторвёт.

— Я и не боюсь, — еле слышно шепчу, уверенная, что Илья ни слова не разберёт.

Так и происходит. Молодой человек защелкивает замок моего ремня, никак не реагируя на сказанные слова, убирает свои руки от меня, от чего неожиданно становится очень холодно, и возвращает их к рулю.

Господи, он всего лишь пристегнул меня, а я… Нужно приходить в себя и каждый раз напоминать себе, что у него скоро свадьба с другой…

Делаю глубокий вдох и отворачиваюсь к окну, пытаясь привести мысли в порядок. Отвлекаюсь на погоду — пасмурно, скорее всего скоро пойдёт дождь. Вот так встречает меня родной город. Правда, не знаю, насколько его можно назвать родным, я провела здесь детство до развода родителей, а потом мама забрала меня в Москву. Папа был не против, посчитав, что там образование лучше, сам он остался в Сочи.

Возможно, так город выражает свою обиду на меня за то, что его бросила.

— Какой кофе предпочитаешь? — спрашивает Илья, отвлекая меня от мыслей.

— Честно говоря, я ничего, кроме домашнего растворимого и не пробовала, — немного стыдливо отвечаю я и украдкой бросаю на него взгляд.

— Серьёзно? — удивляется он.

— Ага, как-то я не ходок по разным кофейням, а родители, — я запинаюсь, не знаю, насколько Илья в курсе наших семейных дел и решаю всё-таки пояснить, — то есть мама и Стёпа предпочитают чай, а папа вроде пьёт только эспрессо.

— Значит мне повезло стать твоим гидом-провожатым в области кофе, — Илья на мгновенье отвлекается от дороги и подмигивает мне. — Нам по пути моя любимая кофейня, заедем туда, и я возьму тебе какой-нибудь попробовать. Ты, наверное, любишь с сахаром?

— С чего ты решил? — хмурюсь я.

— Мелкие всегда любят что-то сладкое, — улыбается он, а моё настроение летит кубарем вниз.

Конечно, я для него мелкая, кто же ещё? Предполагать это в голове — одно, и совсем другое — слышать подобное от него лично. И как мне на это реагировать? Обижусь — тогда точно сойду за ребенка, а мне нужно показать ему, что я уже взрослая.

— Это ты у брата научился, да? — наконец, произношу я.

— О чём ты? — не догоняет он.

— Называть меня мелкой, — поясняю ему с такое интонацией, что это самая очевидная вещь на свете, а в ответ он вдруг начинает громко и долго смеяться. Его смех такой искренний и беззаботный, что я ненароком тоже начинаю улыбаться.

— Тебе не нравится? — спрашивает он, закончив смеяться, но на его губах ещё сохраняется лучезарная улыбка.

— От брата это слышать привычно, — пожимаю плечами, — а от тебя нет. Зови меня Лия.