Я Завоеваель.

продолжала бороться, пока удачный удар не выбил шакрам из ее рук.

    - Игра окончена, Габриель.

    Габриель застыла, подняв подбородок, глядя прямо в глаза

поднявшей меч для последнего удара Каллисто.

    Но в следующий момент, повинуясь практически мистическому

чутью, выработанному годами, девушка бросилась ничком на землю. Прямо

над ней в воздухе пронеслось тело и ударило Каллисто сапогами в живот.

Теперь был черед богини пролететь через все ущелье и встретиться с

гранитной стеной.

    Зена приземлилась на ноги, нагнулась и подобрала шакрам,

который тут же отправила к гряде, что уже и так была практически

развалена молнией Каллисто.

    По узкому ущелью прогрохотал гром, стена начала оседать, роняя

с бешеной скоростью на землю огромные валуны.

    Взглянув вверх, Каллисто закричала.

    Поймав прилетевший обратно шакрам, Зена повернулась и подняла

Габриель с земли.

    - Беги! - постаралась она перекричать грохот надвигающегося

камнепада.

    - Я не оставлю Алкмене!

    - Беги! - опять прокричала Завоеватель, подав барду ощутимый

толчок в нужном направлении.

    Глыбы приближались, и Зена побежала вслед за Габриель, но

девушка внезапно остановилась и повернулась:

    - Зена, ты не можешь оставить ее здесь. Она ни в чем не

виновна. Пожалуйста. Ты должна ей помочь.

    Еще раз поддав Габриель нужное направление, Завоеватель

рванула вправо, наклонилась и подняла своими сильными руками Алкмене.

Рожающая женщина извивалась от боли, и Зена чуть не потеряла из-за нее

равновесие. Случись это, и они бы живьем были похоронены под огромными

падающими валунами.

    - Лежи спокойно, или я сама тебя убью.

    Угроза не принесла успеха, однако, восстановив равновесие,

Зена попыталось избежать и столь разрушительного действия со своей

стороны.

    Словно каменная река, глыбы катились по дну ущелья, достигали

дальней стены, где разбивались вдребезги и, наконец, успокаивались.

Затем все затихло, уступив место звукам падающей словно дождь пыли и

задыхающимся стонам Алкмене.

    - Положи ее сюда! - Габриель указала на относительно ровную

поверхность.

    Предварительно быстро обернувшись и осмотрев окрестности в

поисках Каллисто, Зена поднесла свою ношу и положила на землю.

    Быстро опустившись на колени, Габриель сжала руку Алкмене и

вздрогнула, когда женщина ответила ей невероятно сильным пожатием.

    - О, боги… он выходи… пожалуйста… пожалуйста… помогите мне.

    - Все хорошо, - тихонько пропела бард, - все хорошо. Давай-ка,

раздвинь ноги и позволь мне посмотреть.

    Нагнувшись между согнутыми в коленях ногами Алкмене, девушка

разглядела начинающую появляться на свет головку:

    - У тебя замечательно получается, Алкмене. Я уже вижу головку.

Ты все делаешь правильно.

    - Мне тужиться?

    - Да. Из-за всех сил. Огромное усилие. Давай.

    Алкмене напряглась что есть мочи, а Габриель сложила свои руки

вместе и подставила их под выходящей наружу головкой, за которой

быстро проследовало и все тело.

    Алкмене вскрикнула от облегчения, и Габриель, рассмеявшись,

подняла на руках извивающегося младенца:

    - Это мальчик!

    - С ним… с ним все в порядке?

    Ответом был громкий негодующий плач.

    - Ох, спасибо вам, боги!

    Завоеватель резко обернулась на звуки плача и пристально

посмотрела на маленькое рыдающее тельце в руках Габриель. Ее рука

медленно потянулась к шакраму и сняла его с привычного места, взгляд

был прикован к младенцу. Младенцу, который заберет у нее все, что она

имеет, все, ради чего она боролась, все, что она завоевала. У нее

перед глазами пронеслись звуки, запахи, вспышки множества кровавых

битв, и тело ответила притягательному зову войны.

    Младенец опять заплакал, потрясая своими кулачками, Зена

моргнула и пришла в себя. Он посмотрел на нее большими немигающими

глазами, и она вспомнила другие времена, других младенцев. Одного она

спасла, а затем ей пришлось пройти сквозь строй своей же армии. Ее

собственный сын, Солан, находился в сильных могущественных руках

Кентавров, как сын их героя - Бораиса. Его судьба - быть убитым

Амазонками в войне против Кентавров, в войне, закончившейся только

после смерти Веласки и уничтожения Амазонок как расы.

    Она никогда не позволит себе оплакивать такую короткую и

бесценную жизнь, сознавая, что это может только отвлечь от достижения

заветной цели - завоевания Греции.

    Она перевела взгляд с младенца на мать. Алкмене смотрела на

нее во все глаза. «Почему я должна разрешить жить твоему сыну, когда

позволила, не проронив и слезы, своему умереть? Имеет ли сын Зевса

больше прав на жизнь, чем сын монстра?»

    Завоеватель опять перевела взгляд на невинного младенца,

лежащего в любящих руках матери. «Будет ли это моим концом? Или,

действительно, моим началом? Ради чего я потеряю все, что у меня

есть?»

    С отсутствующим видом она погладила шакрам. Раздумывая, почему

такое простое решение стало неожиданно таким сложным, провела

мозолистым большим пальцем по острому как бритва краю.

    Габриель осторожно смотрела на Завоевателя, не понимая смены

настроений, пробегавших по будто вырезанному из камня лицу:

    - Зена?