Я же бать, или Как найти мать

— Танюша, а что говорят твои экстрасенсорные способности?

— Что сегодня ты будешь плохо спать, — резче, чем надо произношу я.

— А вот это правда, пираньюшка моя. А эта милейшая девушка-мой педиатр Оленька.

— Заметно, что тебе только педиатр и нужен, до более взрослого доктора ты не дорос. К вашему сведению, Оленька, — копируя интонацию Меркулова. — Это не опрелость.

— Откуда вам это знать? Вы врач?

— Нет, я просто умнее, чем некоторые и в состоянии отличить плохой уход и опрелость от обычной реакции кожи после массажа.

— А попу вы ей тоже массажировали?

— Нет, целовала.

— И все же, Паша, няня твой дочери не совсем компетентна, поверь моему опыту.

— Конечно, как я могу не довериться такой красивой и опытной женщине. Танечка, а приготовь нам с Ольгой обед.

— А что вы желаете, Павел?

— На твое усмотрение. Главное, чтобы без яда, — берет меня под локоть и ведет в сторону кухни. — Иди, моя хорошая, готовь, а мы тут с Ольгой как раз проведем время с Машей. Она ее осмотрит как надо, даст мне нужные советы, ну и не только, — улыбается Паша, демонстрируя свою щербину. — И кстати, Танюша, ты помнишь, что на кухне камеры? Не вздумай плевать мне в еду. И Оленьке тоже, — шепчет мне на ухо Паша и тут же отстраняется, в очередной раз щелкнув меня по носу.

Нет, я, конечно, понимаю для чего Паша это делает, только доводы разума не помогают мне избавиться от мысли, что меня это все дико раздражает, в особенности выскочка по имени Ольга.

Захожу на кухню и на каком-то автомате начинаю делать мясную запеканку, а у самой перед глазами складывается картинка того, где Паша провел позавчерашний вечер и ночь. Не удивлюсь, если сегодня эта дрянь останется на ночь тут. Ну классно, Таня, сама виновата, вот и получай.

Совершенно не помню, как приготовила ужин, и даже то, как его подавала. Отчетливо лишь помню причитания Паши, по поводу того, что я пересолила еду. Парадокс в том, что специально я этого не делала, более того, была уверена, что Паша врет. Но когда эти товарищи ушли вдвоем из дома, я попробовала блюдо, и оно оказалось действительно пересоленым. Но все это было такой мелочью по сравнению с тем, что меня крайне бесила мысль, что рядом с Пашей и Машей может реально оказаться совершенно чужая женщина.

К ужину я окончательно пришла к выводу, что надо все рассказать Паше. Правда моя решимость с каждой минутой пропадала все больше и больше, в виду отсутствия Паши. Совершенно не надеясь на то, что он вернется, я уложила Машу в кроватку и пошла принимать душ. Теплая вода немного привела меня в чувство, правда не помогла мне понять, что делать дальше. Протираю запотевшее зеркало и смотрю на свое отражение. Кто бы мог подумать, что после родов я стану красивее и самое удивительно стройнее. Кручусь в зеркале, фиксируя взгляд на своей попе, которая облачена в купленное Пашей белье, и не понимаю какого черта я надела эти трусы.

— Да уж, психологиня недоделанная, все ясно как Божий день.

Опускаю сорочку и выхожу из ванной. Заглядываю по пути в Пашину комнату и в который раз жалею, что Машина кроватка стоит именно здесь. Глупость какая-то. Поправляю малышке покрывальце и выхожу из комнаты. Ложиться спать в восемь вечера, когда за окном еще светит солнце-абсолютная дурь, но я вдруг понимаю, что мне совершенно нечем заняться. Открываю дверь в свою спальню и застываю: на кровати стоит большая подарочная коробка с красными тюльпанами, справа сидит Тима на задних лапках, открыв рот, а по середине комнаты лежит Паша в костюме… Деда Мороза.

— Как видишь Дедом Морозом я стал, а за свои слова, лапасюня, надо отвечать. Ты же понимаешь, что отказы не принимаются?

— Понимаю, — еле подавляя в себе улыбку, произношу я.

Глава 31

Глава 31

— Знаешь, это уже неприлично.

— Что именно? — закусывая губу, спокойно произносит Таня.

— То, что я уже двадцать минут валяюсь на полу, выжидая тебя и выбирая пикантную позу, а ты дальше стоишь как истукан. А у меня между прочим спина болит.

— И колени.

— Заткнись, Бдушкина. Вот чего ты портишь мне весь романтический настрой? — поднимаюсь с пола и становлюсь напротив Тани. — Да я такой чушью в жизни не занимался, даже со своей… а, впрочем, не важно. Не занимался и все. Достала ты меня, реально! Чего тебе еще надо, блин? Может громких слов, про люблю и жить не могу? Ну так давай с этой чушью повременим. Опыт подсказывает, что это только буквы из алфавита. Нет, на слух они, конечно, приятные, но. блин! Черт! Как это сказать-то все. Между прочим, я из-за тебя отказался от обалденной врачихи, а ты все равно нос воротишь, — класс, нашел что говорить.

— Из-за меня?

— Нет, из-за твоей фамилии! Хочу расписаться с тобой и стать Бздушкиным Павлом.

— Паш, — Таня тянет ко мне руку и снимает с меня дурацкую шапочку. — Вообще-то, ты не дал мне что-либо сказать. Да и ты не думал, что я стояла как истукан, только потому что любовалась твоим неописуемым внешним видом, — с улыбкой произносит Таня, кладя руку мне на грудь.