Я же тебе сказал...

Кажется, он довел свою мать до слёз, но всё что она смогла из себя выдавить это требование не повышать на неё голос.

В квартире кроме сдавленных рыданий и шуршания уже ничего не было слышно и я, закусив губу, стала опять рыться в сумке в поисках ключа. Внезапно дверь передо мной распахнулась, и взъерошенный Максим с наброшенной на плечи курткой сначала на секунду замер от неожиданности, а потом схватил меня за руку и потянул к лестнице. Я даже спрашивать не стала, куда он собрался меня вести, потому что заходить одной в это логово я без него сейчас всё равно не решилась бы.

Мы где-то час сидели на скамейке в соседнем парке и ели булку, купленную мной в магазине. Я пробовала было оставить что-то и для голубей, но надо знать Максима. Носится теперь со мной, как с фарфоровой вазой. Это он боится, что наш малыш не родится. А я, молча вынуждена терпеть его заботу. Впрочем, когда о тебе заботится любящий тебя мужчина это даже приятно. Иногда.

Настроение ни к чёрту, но мы же не маленькие дети, чтобы вечно прятаться от родителей. Так же за руку возвращаемся домой, и застаем Нину Константиновну и мать Максима на нашей кухне. Обе сидят за столом, рядом папина клюквенная настойка.

- Да если бы я знала, что эта скотина… - голосит вдруг Инна Павловна, и я пытаюсь затащить Максима обратно в подъезд. Макс тоже опять начинает вспоминать боевую стойку, как собака, которой сейчас должны крикнуть: «Фас!» Чувствую готов за меня заступаться и опять скандалить с собственной матерью. Только мне-то это совсем не нужно. Я же сама скоро стану мамой и могу понять чувства той, которой сын треплет нервы из-за какой-то… Да чего угодно. Это же два самых близких человека! – Говорит, что мой сын с крыши полетает, представляешь? Ну, вот что мне было делать? Ну, жалко мне их. Но своего сына-то жальче. У мужиков баб этих знаешь, сколько бывает, а жизнь-то одна. Я и сама испугалась, когда он передо мной трясти её начал? Дядя в милиции, сам как бандит. Сделает что-то с моим Максюшей, а я ему двадцатилетнему, цветочки на могилку должна носить?

- Инна, ты не права. Ты должна была ему рассказать, что она у меня, – хлопает её по руке Нина Константиновна. Я расслабляюсь и стаскиваю с шеи шарф. Это они уже Антона парафинят. – Ну, давай. О мертвых или плохо или хорошо, – теть Нина поднимает рюмку и дает знак моей свекрови сделать то же самое. Только Инна Павловна морщится, словно съела лимон и шипит:

- Да чтоб этому козлу и посмертно икалось! Я бы может уже дважды бабкой была, если бы не эта шваль!

- Ну… Можно и так, - согласно машет рукой Нина Константиновна и тянется губами чтобы пригубить настойку.

Я случайно задеваю какой-то зонт, явно не мой и он с грохотом падает на пол. Все естественно поворачиваются в мою сторону, и к моему удивлению Инна Павловна расплывается в пьяной улыбке.

- Детки пришли! – радостно констатирует она, и я в недоумении смотрю на Нину Константиновну. Воистину эта женщина обладает великим даром убеждения и умением любую ситуацию перестроить на свой лад. 

27

Перемирие. Вот как это можно было бы назвать на самом деле. День, когда Нина собрала всю мою большую семью вместе с друзьями в нашей маленькой квартире и решила устроить нам с Максимом годовщину свадьбы, о которой мы благополучно забыли. Такое это было странное событие в нашей жизни. Женились, как будто походя и по ошибке, а с тех пор не можем забыть друг друга, так прочно нас связали эти узы.

- Ну, что же, ребята, это как говорится ваши и огонь, и медные трубы. Всё это вы уже давно прошли, и раз решили после этого быть вместе, значит это и в самом деле, настоящая любовь. – Начал было Генка, примерно поднявшись со своим бокалом и привлекая к себе внимание.

- Ген, ты уверен? Может это я та Катя, с которой он должен сейчас сидеть? – раздается насмешливый голосок моей сестрёнки. Ну, не могла она так просто упустить этот момент и не подшутить над своим бывшим парнем, который меня вместо неё в загс уволок. Генка растерянно таращит на нас глаза и хмурится.

- Так, Катя! Что ты тут, «Зиту и Гиту» мне устраиваешь? Быстро к мужу пересела!

Катя улыбается, но послушно идет к Максиму, и мы с ней меняемся местами за столом. Никто и не замечает подмены. Только вот Олег с Максимом с минуту на нас смотрят, а потом Максим качает головой и обращается уже к брату:

- Жену мне верни. И свою забирай.

Катька в ответ томно проводит пальчиком по его щеке и с озорным блеском поддевает:

- А может, всё-таки поменяемся? Неужели разлюбил меня? – Шутка, но когда Олег, чтобы поиздеваться над младшим братом небрежно закидывает мне руку на плечо, тот встает из-за стола и идёт за мной.

- А всё-таки, как ты нас отличил? – никак не угомонится Катька, даже после того, как вернулась под надежное крылышко Олега.

Максим с нежностью смотрит мне в глаза, и говорит.

- Я просто нашел в вас серьёзное отличие. – Я даже губу закусила и нахмурилась в ожидании, что он сейчас при всех заявит про размер груди, как мой главный недостаток в отличие от моей сестренки. Но прежде, чем Катька начала спрашивать о том, что же это за отличие Макс сказал: