Я жулика люблю

Наконец Макар Захарович «сдал» все карты, то бишь вырезки, и еще некоторое время молча сидел над ними, поглаживая рукой подбородок. Потом сказал: «Ага!», встал и удалился в свой кабинет, святая святых, куда никто, кроме хозяина, ни при каких условиях не имел права доступа. Даже когда домработница уходила на рынок и Макар Захарович оставался дома один, кабинет был заперт на ключ. Изнутри, если старик там работал, и снаружи, если он сидел в большой комнате. Интересно, что за секреты там хранились?

Я закурила и уставилась на стол, испещренный газетными вырезками, рассортированными по неизвестному мне порядку старым чекистом. Что он там такое углядел, чего я не заметила?

Макар Захарович вышел из кабинета минут через десять, когда я последние мозги доламывала. В руках он держал обычную картонную коробку с белыми карточками, исписанными бисерным почерком.

— Ну? — изнывая, спросила я.

— Баранки гну, — отозвался он. — Кое-что намечается. Скажи-ка, что ты думаешь вот об этом?

И он торжественно вручил мне квадратик газетной бумаги, взяв ее из стопочки в центре стола.

— Шифровку, что ли, откопали в этой макулатуре? — невежливо буркнула я. Достало уже меня все до чертиков.

— Смотри, да повнимательнее. И не петушись.

Я взглянула. Это было обычное рекламное объявление:

«ВПЕРВЫЕ В РОССИИ!

Инвестиционная компания «Северное сияние» предлагает: реальный доход до ТЫСЯЧИ процентов годовых!

Ваши деньги будут работать на вас!

ОБ ЭТОМ ПОЗАБОТИМСЯ МЫ.

Не упустите свой шанс!

Первой тысяче вкладчиков — поощрительные призы и ценные подарки.

Форма вложений любая».

Ниже указывались номера телефонов, три цифры последнего были оборваны.

— Ну и что? — разочарованно спросила я. — Какое отноше…

— Ты что, вообще об этой афере не слыхала? — Макар Захарович осуждающе покачал головой. — Ведь о ней все газеты писали, репортажи шли по телевидению. Ты на каком свете живешь, соня?

Что-то смутно забрезжило в моем мозгу.

Да-да, вспоминаю, это было сравнительно недавно, на пике «пирамидального» бума… В начале весны, в марте, кажется, видела я подобные рекламные объявления. А потом разразился грандиозный скандал по поводу какого-то жульничества со вкладами. Компания, привлекшая огромное количество желающих скоренько обогатиться на столь соблазнительных условиях, лопнула буквально через два месяца. И по телевидению были репортажи… Стоп!

Некоторые из них делал не кто иной, как Сашка Никифоров. Тот самый однокурсник, на которого я случайно сегодня наткнулась. И называлась его серия «Трест, который лопнул». Сашка был большим поклонником О’Генри.

Да-а, совсем я за этими рукописями не вижу, что вокруг творится. Эдак и одичать недолго. Но тут же меня вновь обуяли сомнения.

— И все же я не понимаю. Почему вы решили, что моя история с Вадимом имеет какое-то отношение к этой «пирамиде», организованной явными жуликами?

— Можешь списать это на мою чекистскую интуицию, — ухмыльнулся старик.

Так я и поверила. Косясь на ящичек, который он поставил на стол, я сказала:

— Как известно, матерью интуиции является информация. Макар Захарович, зачем вы пудрите мне мозги? От них и так уже мало что осталось. Признавайтесь, вы что-то знаете!

Старик сверкнул синими глазами:

— Молчи, дурочка! Лучше молчи пока. Я так много знаю, что иногда рискую сам себя перехитрить. Ты вот что, опиши-ка мне своего героя как можно подробнее.

— Рост, вес и прочие параметры? — попробовала я съязвить. Мне отчего-то делалось все больше не по себе.

Макар Захарович кивнул и совершенно серьезно подтвердил:

— И прочие тоже.

Пришлось напрячься и описывать.

Старик слушал с предельным вниманием, переспрашивал по сто раз одно и то же, с въедливостью поистине инквизиторской пытал меня насчет мельчайших деталей — а нет ли, например, у Вадима привычки в минуты задумчивости тихонько насвистывать или напевать себе под нос? не помнишь? ладно; а не водит ли он пальцем по щеке, когда задумывается о чем-нибудь? тоже не знаешь? хорошо, поехали дальше… Таким манером мы ехали и ехали, пока я не «приехала» к осипшему горлу и полной сумятице в бедной своей голове.

— Макар Захарович, поимейте совесть! — петушиным дискантом взмолилась я наконец. — Я уже ничего не понимаю, мне пить хочется и курить. Ничего я про него больше не знаю, честное слово! Отпустите душу на покаяние.

Старик вызвал Маню, и она принялась отпаивать меня крепким кофе. Пока я приходила в себя, Макар Захарович с головой погрузился в свою картотеку и вынырнул из нее, только когда я докуривала уже третью сигарету.

— Ну что? — Мои мыслительные способности вроде бы начали восстанавливаться вместе с нетерпеливым желанием узнать хоть что-то конкретное.

Макар Захарович был в своем репертуаре. Никакой конкретики я, разумеется, не получила, он своеобычно отделался детской присказкой:

— Дед Пихто. Но я твердо уверен: в этой афере с инвестициями у твоего драгоценного Вадима был свой интерес.