Я жулика люблю

Шипя и огрызаясь друг на друга, мы приняли свой нормальный облик и упрятали бесценный «дипломат» в мой курортный чемодан. Доведенная до белого каления предположениями моей подруги о бандитах, поджидающих нас на лестничной клетке, я схватила зонтик, жалея, что у меня нет ружья или хотя бы «Макарова», взяла его наперевес и решительно распахнула входную дверь.

На площадке возле лифта топталась какая-то полусогбенная фигура, развернутая спиной ко мне. Я проглотила комок в горле и занесла зонтик повыше, но тут фигура разогнулась, повернулась и с удивлением уставилась на меня.

— Здрасьте, Людочка, — осторожно сказала наконец наша уборщица и слегка попятилась от меня, чуть не опрокинув ведро с грязной водой.

— Здравствуйте, — промямлила я, не зная, куда девать проклятый зонтик. — A-а… Э-э… Вы не знаете, дождя не обещали?

— Вроде нет, — ответила уборщица, схватила свое ведро, скоренько вошла в лифт и уехала на другой этаж.

— Еще одно предположение, и я тебя сама убью, — мрачно предупредила я Карину, которая наблюдала эту сценку с раскрытым ртом. Она закрыла его, но ненадолго:

— А если во дворе…

— Молчи, несчастная!

Во дворе тоже ничего необычного и подозрительного не наблюдалось. Вот разве что серые «Жигули», стоявшие напротив моего подъезда, показались мне очень знакомыми. Точно такие же ехали за Вадимом в Переделкине!

Я решила известить об этом совпадении Макара Захаровича и потащила Карину к станции метро.

Встретил меня старый чекист столь странным образом, что я даже заподозрила, не перебрал ли он с утра своего антистрессового коньячку.

Рассеянно кивнув в ответ на робкое приветствие Карины, он ухватил меня цепкими пальцами за ухо и вопросил:

— Явилась, вертихвостка? Тебе бы в самодеятельности выступать, в роли Бабы Яги!

— Макар Захарович, — растерянно пролепетала я, — что с вами?

— Со мной все в порядке! Это ты мне скажи, кой черт понес тебя на эту галеру?

— Куда?

— В Переделкино, вот куда! В мисс Марпл захотелось поиграть? А если б Вадим тебя там засек? — Он наконец выпустил мое ухо и распахнул дверь в гостиную. — Иди, сейчас каяться будешь!

Потирая ухо — рука у старика была тяжелая, — я вошла в комнату. Карина неуверенно последовала за мной. От эксцентричности Макара Захаровича она явно растерялась.

Жестом судии он указал нам на стулья:

— Садитесь! Мила, будь тебе хотя бы лет на десять поменьше, я бы самолично тебя выпорол! Мои ребятишки чуть с ума не сошли, когда ты на чердак полезла.

Чтобы скрыть смущение, я притворилась обиженной:

— Они уже и за мной следят?

— Дура, они тебя охраняют! А ну, иди сюда, — Макар Захарович схватил меня за руку и подтолкнул к окну.

На обочине, прямо напротив его подъезда, стояли те самые серые «Жигули».

Не повышая голоса, Макар Захарович сказал в маленькую черную коробочку:

— Ребятки, зайдите ко мне на минуточку.

Через некоторое время в комнату вошли двое парней. Я подавилась собственным кашлем. Один из них был тот самый краснорожий приставала из тамбура, а другой, с хищными рыжими глазами и птичьей манерой вертеть головой, сопровождал меня в ночной электричке на пути в Москву!

— Знакомьтесь, это наша Мила Мотылева, — ехидно представил меня Макар Захарович. — Молодая самонадеянная дамочка, внучка моего старого друга. Соколовский, можешь лично выразить ей благодарность за бессонную ночь в кустах возле дачи.

Карина неуверенно хихикнула. Я покраснела и набросилась на Макара Захаровича:

— Это нечестно, вы должны были меня предупредить!

— А тебя бы разве это удержало? — съязвил старый чекист. — Ты так полетела за своим Вадимом, только пятки засверкали.

Соколовский мрачно взглянул на меня:

— Вы нам чуть все карты не спутали. Мало того, что мы этого Вадима вели, еще и за вами пришлось наблюдать, разделяться. Кирпич, — махнул он рукой в сторону своего громилы-напарника, — чуть не упустил тогда вашего приятеля! Я всю ночь не спал, пока вы себе отдыхали на чердаке. А если б один из них наверх полез?

Отмалчиваться мне надоело, оставалось перейти в наступление. Достав из сумки диктофон, я поставила его на стол, включила и гордо заявила:

— Вы сперва послушайте вот это, а потом уже ругайте меня за легкомыслие.

Беседу Коли и Вадима присутствующие выслушали молча, изредка переглядываясь.

Когда запись кончилась, Макар Захарович свирепо сверкнул глазами и перенес внимание с меня на своих ребятишек.

— Ну-с? — спросил он, и те почему-то покраснели. — А это как прикажете понимать? У вас ведь тоже была аппаратура.

— Товарищ генерал, — пробормотал Кирпич, чья физиономия напоминала ошпаренную свеклу, — там чего-то разладилось… Сокол уж смотрел, смотрел… Помехи шли почему-то. Вот я и поехал за Левиным утром.

— И много наездил? Он же тебя засек, отменил встречу и просто позвонил из автомата. Лопухи! Рано ему было вас видеть.

— Да вы ж знаете, какое у нас матобеспечение, — живо возразил Сокол. — Мотылевой вы небось свой личный диктофон выдали! А у нас вся техника времен Очакова и покорения Крыма.