Читаем Я — Златан полностью

Я буду звать его Философом!

Спросите Философа, в чем проблема, — сказал я, собрав внутри остатки гордости и злобы.

ГЛАВА26

Внимание ко мне было приковано огромное. Помню, как Макси сказал две вещи. Первая — это просто смех. Он спросил: «Почему все смотрят на тебя, папа?» Я попытался объяснить ситуацию: «Папа играет в футбол. Люди смотрят на меня по телевизору и думают, что я хорошо играю». После этого я загордился собой — а папа-то хорош. Но потом дело повернулось в другую сторону. Няня об этом рассказала.

Макси спросил, почему все смотрят на него. Конечно, это было из-за того, что много чего происходило в те дни, особенно когда мы с ним прибыли в Милан. Хуже всего то, что он добавил: «Мне не нравится, когда на меня так смотрят». Я чувствителен к таким вещам. Он что, теперь будет чувствовать себя другим? Ненавижу, когда дети начинают чувствовать себя чужими (изолированно), потому как это напоминает мне мое детство: Златану тут не место, ведь он такой-то и такой-то. Такие вещи не забываются.

Я старался проводить тогда много времени с Макси и Винсентом. Они замечательные, прямо-таки дикие дети. Но это было непросто. Ситуация выходила из-под контроля. После того, как я поговорил с журналистами за пределами «Камп Ноу», я поехал домой, к Хелене.

А она, похоже, не ожидала, что придется переезжать так скоро. Я думаю, она бы хотела остаться. Но она лучше других знала, что если у меня плохи дела на футбольном поле, то я просто сникаю, и это сказывается на всей семье. Поэтому я сказал Галлиани: я хочу переехать в Милан со всеми: Хеленой, мальчиками, собакой и Мино. Галлиани закивал, мол, да, конечно. Всех бери с собой. Очевидно, он организовал нечто особенное, поэтому мы покинули Барселону на одном из миланских частных самолетов. Помню, как мы приземлились в аэропорту «Линате» в Милане. Как будто это Обама прилетел. Восемь черных «Ауди» стояли перед нами, и была развернута красная дорожка. Я вышел с Винсентом на руках.

Буквально пару минут у меня брали интервью несколько специально подобранных журналистов, с Milan Channel, Sky и других каналов, а по ту сторону ограждения кричали сотни фанатов. Это было

великолепно. Я чувствовал, что клуб ждал этого очень долго. Пять лет назад, когда Берлускони забронировал столик для него и меня в Ristorante Giannino, люди думали, что все уже решено, и тщательно подготовились к этому. Даже на официальном сайте сделали красиво: сначала страница была черной, а потом в середине появлялся огонек, а потом, после ряда звуковых эффектов, появлялось мое имя — Ибрагимович. Появление тоже сопровождалось громкими звуками, а имя мигало. Потом появились слова: «Наконец-то наш!»

Это безумие. Они и сейчас это сделали, но никто не ожидал того, что сайт упадет. Я помню, как проходил мимо ограждений, а фанаты выкрикивали: «Ибра, Ибра!»

Я сел в одну из «Ауди», и мы поехали по городу. В городе был хаос: Златан прилетел. За нами ехала куча машин, скутеров, телекамер. Это было так смешно. Адреналин скакал, и я понял, какой же черной дырой была Барселона. Как будто меня посадили в тюрьму, а когда я вышел из нее, сразу попал в фестивальную толпу. Я всюду чувствовал, что меня ждет весь Милан. Им хотелось, чтобы я взял на себя ответственность, чтобы я вел их к новым трофеям. Мне это нравилось.

Улица перед отелем Boscolo, в котором мы собирались остановиться, была оцеплена. Жители Милана кричали, размахивали руками. А уже внутри отеля его руководство встало в ряд и поклонилось. В Италии футболисты подобны богам, и нас заселили в роскошный номер. Сразу можно сказать, организация была на высшем уровне. Ведь это был солидный клуб с традициями. Я всем телом дрожал.

Мне уже не терпелось играть в футбол, и в тот же день «Милану» предстоял матч открытия сезона против «Лечче». Я спросил у Галлиани, могу ли я сыграть.

Это было невозможно, потому что еще не вся бумажная волокита была завершена. Но я все равно поехал на стадион. Меня собирались представить в перерыве матча. Я никогда не забуду это чувство. Я не хотел заходить в раздевалку, чтобы не беспокоить игроков во время отдыха. Но рядом с раздевалкой была комната отдыха. Галлиани, Берлускони, я и еше несколько больших шишек присели там.

Ты напоминаешь мне игрока, который уже играл у меня, — сказал Берлускони.

Конечно, я догадался, о ком он говорил, но я был вежливым.

Кого же? — спросил я.

Парня, который мог сам решать проблемы.

Он говорил, конечно же, о ван Бастене. А потом он официально приветствовал меня: «Это большая честь» и прочее, потом мы пошли на трибуны. Мне нужно было сидеть в двух местах от него по каким-то политическим причинам. Мужик постоянно попадал в какие-то переделки. Тогда все было более или менее спокойно, не то что потом. Через два месяца поползли слухи, связанные с Берлускони, которые касались юных девушек, судебных разбирательств.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии