Я — Златан

Я не оправдал ожиданий. Это был мой первый серьезный про- кол. Но я наотрез отказывался сдаваться. Я еше покажу всем. Эта мысль крутилась у меня в голове и днем, и ночью. И я должен был это сделать, невзирая на то, продадут ли меня или нет. Следовало показать себя с лучшей стороны, несмотря на все обстоятельства. А они складывались так, что я не мог проявить себя, не имея игро- вого времени. Капкан какой-то, ловушка. Все выглядело как-то безнадежно, и, сидя на скамейке запасных, я едва не подпрыги- вал, глядя на поле: «Они кретины, что ли?!». Все очень напомина- ло давнюю ситуацию в юношеской команде «Мальмё».

Весной мы вышли в финал Кубка Голландии, где должны были встретиться с «Утрехтом» на стадионе «Де Кёйп» в Роттердаме. Эта знаменитая арена два года назад принимала финальный матч чем- пионата Европы. Сейчас на дворе было 12 мая 2002 года. Трибуны были окутаны дымом от файеров, а фанаты неистово ревели. Для «Утрехта» «Аякс» — злейший враг и отличный раздражитель. Их су- масшедшие фанаты были переполнены желанием не позволить нам выиграть Кубок после нашего триумфа в чемпионате. Для нас же это была возможность сделать «дубль» и продемонстрировать, что после нескольких неудачных лет мы вернулись на прежний уровень. А мне оставалось только надеяться получить хоть какое-то игровое время.

Я провел на скамейке весь первый тайм и большую часть вто- рого, и наблюдал за тем, как «Утрехт» с пенальти выходит вперед в счете — 2:1. Гнетущее, поверьте мне, ощущение. Мы уступали на флангах, а фанаты «Утрехта» уже бесновались на трибунах. Heno- далеку от меня стоял расстроенный Куман, в костюме и с красным галстуком. Он выглядел смирившимся. «Ну, выпусти же меня на меня домой. «Ты будто отсутствуешь, — прокричал он мне. — Ты не выкладываешься. Отправляйся-ка ты домой». Не спорю, мои мысли были заняты другим. Даже Ларе Лагербек (главный тренер сборной Швеции в то время — прим, ред.) в газетных интервью выражал беспокойство за меня, и поползли слухи, что я могу ли- шиться места в сборной. А это уже не шуточки.

Ведь летом предстоял чемпионат мира в Японии и Корее — со- бытие, которого я с нетерпением ждал долгое время. А еше меня беспокоило, что в «Аяксе» у меня могут забрать мой девятый номер. Плевать было на то, что написано у меня на футболке. Но это озна- чало бы, что они потеряли веру в меня. В «Аяксе» номерам игроков придавали значение. «Номеру десятому» положено делать одно, а «номеру одиннадцатому» — другое. И ни один из номеров не це- нился так, как «девятка», принадлежавшая когда-то Ван Бастену. Носить ее считалось честью, и если ты не оправдывал ожидания, то мог ее лишиться. И теперь такая угроза нависла надо мной.

На тот момент я забил всего пять голов в чемпионате. За весь сезон их набралось всего лишь шесть. Большую часть времени я проводил на скамейке запасных, а болельщики все чаще недо- вольно гудели в мой адрес. Когда я разминался, чтобы выйти на замену, они принимались скандировать: «Никое, Никое, Махлас, Махлас!». И неважно было, насколько был плох мой конкурент — они явно не желали моего выхода на поле. Они хотели, чтобы остался он, а я думал: «Черт, я еще даже не вышел на поле, а все уже настроены против меня». Если у меня не получалась переда- ча, они приходили в ярость, гудели и заводили старую пластинку: «Никое, Никое, Махлас, Махлас!». Моей хорошей игры им было недостаточно. Пришлось смириться и терпеть, тем более что уже становилось ясно, что мы одержим победу в чемпионате.

Однако я не мог в полной мере ощутить удовлетворение от это- го события. Я не чувствовал себя частью коллектива — это уже ни для кого не было тайной. Слишком много было претендентов на мое место в команде, и кому-то все равно пришлось бы уйти. Вы- ходило, что лишним вполне могу оказаться я (по крайне мере, у меня складывалось такое ощущение). По всему выходило, что я рассматриваюсь лишь в качестве третьего номера, после Махласа и Мидо. Даже доброжелательный ко мне Лео Бенхаккер выступил в голландских СМИ со словами:

— Златану часто успешно удается начинать наши атаки. Но завершать их у него не получается. Если мы решим расстаться

ГЛАВА9

Она видела меня типичным югге (шведский уличный сленг для югославских иммигрантов — прим, пер.) с золотыми часами и модной тачкой, из которой неслась оглушительная музыка. Я был явно не для нее. Но я об этом и не догадывался.

Сидел я как-то в своем «Мерседесе SL» у форекс-обменника около вокзала в Мальмё, полагая, что круче меня в целом мире ни- кого нет. Мой младший брат Кеки менял там деньги. В Голландии сезон закончился. Все это происходило или до, или после Чемпи- оната мира в Японии, не помню точно, да это не так уж и важно. Вдруг какая-то цыпочка вылетает из такси — злая, как черт.

Я подумал: это еще кто, черт возьми?