Я - злой и сильный

Кэп пытался сделать это, но мышц не было. Тело забыло нужные ощущения. И только чувство выворачиваемой ступни было реальным.

- Тяни! Баба! Тряпка! – зло орал Артем. – Те, кто в горах погиб, согласились бы на боль в миллион раз сильней, только бы сидеть здесь, вместо тебя! Тяни!

Было обидно. Скверно. Безобразно, что этот не служивший в армии недомужик тревожит память погибших товарищей. Поминает горы, в которых сам ни разу не был. С отчаянной, яростной злостью Кэп напряг ногу. Потянул на себя – не эту, несуществующую, призрачную ступню, а ту, только что развороченную взрывом, с раздробленными костями, которую вело и разрывало за полминуты до спасительного беспамятства.

Артем напряженно вглядывался в побелевшее лицо Кэпа с крепко зажмуренными глазами. Уловил движение судорожно сдвинутых бровей.

- Получилось?

Кэп, стиснув зубы, кивнул. Артем быстро, умело, вогнал полшприца в отмеченную точку на культе. Потом оставшееся лекарство – во вторую.

- Держи. Тяни. Не отпускай!

Второй шприц был поделен между остальными точками.

- Расслабь! – быстро сказал Артем. - Дай свободу.

Кэп отпустил существующие только в его мозгу мышцы. Боль быстро уменьшалась: пошла блокада.

- Сейчас пройдет! – Артем плотно сжимал культю ладонями. – Дыши, дыши чаще. Сейчас будет легче.

Боль, правда, притихла. Хотелось плакать, вешаться, дать в морду этому гаду. Но дышать было – можно!

Они сидели рядом на полу, подпирая спинами стену. Опустошенные и усталые, словно сделали вдвоем тяжелую работу.

- Тебе, может, чай предложить? – спохватился Кэп.

- Нет. Я пойду, а ты – спи. Если боль вернется, пей «колеса». Станет плохо – звони! В любое время, – Артем достал из кармана какой-то флаер и записал на нем телефон. – Я в восемь утра приеду, повторю блокаду, - потом он кивнул на изодранную сумку: - А это я забираю, ты понял?

- Не надо. Я ее починю, - буркнул Кэп.

- Ок, тогда – так, - Артем принес из кухни нож и начал резать лямки ниже того места, где они были раньше пришиты. Он долго пилил ножом плотный нейлон. Наконец, Кэп сжалился:

- Ну что там? Дай! – отобрал сумку и парой движений взрезал край тесьмы и разодрал ее на три части. Теперь починить ручку еще можно было, а вот повеситься на получившихся обрывках – уже нет.

- У меня кисть еще не восстановилась после ранения, - оправдывался Рыжий. - Но я восстановлю. Смотри! – он вытянул руку и начал быстро двигать пальцами: большой – мизинец, большой – безымянный, большой – средний.

Кэп снисходительно усмехнулся:

- Свисти еще: «после ранения»! Сознайся лучше, что ты – рохля. И без старшего брата никогда в жизни узкой ленточки порвать не мог.

Артем улыбнулся:

- Ладно, ложись. Приеду в восемь. Всё пройдет, вот увидишь!

Кэп захлопнул за ним дверь. Его жутко клонило в сон. Он завернулся в одеяло, а через пару минут нехотя поднялся, дотянулся до стола и забрал к себе под подушку коробку лекарства и глянцевый листик с размашистой записью – телефоном Рыжего.

* * *

Артем приезжал дважды в день: утром и вечером. Колол лидокаин и стероиды прямо в сустав, давал какие-то таблетки, натирал колено мазями. Фантомные боли держались три дня, всё слабей и слабей. Потом осталось только неприятное нытье застуженного сустава. О личном в эти дни не говорили.

На пятый день Артем сделал последний укол:

- Всё, дальше – на таблетках. Когда совсем пройдет, нужно бы массаж поделать. У тебя так запущено всё…

Он понимал, что лечение – закончено, что если Алексей сейчас не задержит его, он должен уйти. И не мог заставить себя это сделать. Он собирал шприцы и ампулы в бумажный пакет, потом неловким движением нечаянно дернул его за край, пакет порвался. Пришлось всё собирать заново….

Кэп заговорил сам:

- Слышь, а когда тебе передали, что я тебя ищу, ты решил: зову трахаться?

Артем промолчал, низко наклонив голову. Кэп улыбнулся, в голосе была дружеская подначка:

- Признайся!

Рыжий молчал.

- Я всё ждал, что ты станешь на коленях ползать и секса просить…

Рыжий посмотрел исподлобья и очень серьезно спросил:

- Хочешь - стану!?

У Кэпа отчего-то сладко схватило под ложечкой. Он протянул со снисходительной, наигранной ленцой:

- Слушай, ведь ты же – мой избавитель. Я должен тебе «спасибо» сказать. …Давай, раздевайся!

Тёма, по-прежнему пряча лицо, начал расстегивать пуговицы.

- Ко мне спиной! – негромко сказал Кэп.

- Я помню! – еще тише, не обернувшись, ответил Тёма.

 Кэп отодвинулся на кровати, освобождая место. Рыжий лёг. Кэп скользнул взглядом по его фигуре. Мягкие вихры на затылке. Пунцовое ухо. Острое плечо. Косточка бедра, которую Кэп уже знал на ощупь. Да, конечно, не девчонка, парень. Но - лежит и трясется, как заяц. Кэп не спешил придвинуться. Рыжий чувствуя спиной его взгляд, вытянулся в струну.

- У меня на тебя не встаёт! – шепнул Кэп.

Узкие плечи вздрогнули. Рыжий ткнулся лицом в подушку.

- Нууу… Разнюнься здесь еще, девчонка! – в голосе Кэпа сквозила незлая насмешка.