Я знаю, что будет завтра

В какой-то мере отец был прав, потому что Джимми Хант не привык работать головой. Заработок, предложенный наркоторговцем, вполне устраивал плохого парня, пока он не нашёл более лёгкого способа получать баксы. Но теперь, когда Салли перестал быть курицей, несущей золотые яйца, настала пора пустить его под топор. То есть забыть о нём.

Возможно, в голове Джимми ещё звучали отголоски совести, и он не мог так просто забыть о неудачнике. Потому-то и возникал мучительный вопрос: что делать дальше?

— Привет, Кэйн, — всё-таки позвонил старому знакомому плохой парень. — Это Джимми.

— Джимми, — в интонации собеседника не звучало ни радости, ни удивления, словно у него вообще отсутствовали какие-либо эмоции. Так отвечают электронные голоса служб технической поддержки.

— Да, Джимми, — на всякий случай повторно назвал собственное имя Джимми Хант. — Ты говорил, что я могу на тебя поработать.

— Кажется, ты говорил, что занялся более прибыльным бизнесом, — теперь в голосе Кэйна звучал нескрываемый сарказм. — Или фортуна всё-таки отвернулась от тебя?

— В данное время я предпочитаю заняться чем-то другим, — увильнул в сторону от прямого ответа Джимми.

— У меня есть срочный заказ, но все детали обсудим у меня в «офисе». Жду тебя через двадцать минут.

— А если минут через сорок… — попытался возразить плохой парень, понимая, что ему ни за что не уложиться в такой короткий промежуток времени.

— Через двадцать минут, или я передам заказ другому, — ответил Кэйн.

— Хорошо, буду через двадцать минут, — Джимми вскочил с кровати, на ходу надевая вчерашнюю рубашку и натягивая валявшиеся на полу джинсы.

Он ехал быстро, чрезвычайно быстро. Чтобы успеть вовремя, ему пришлось бы мчаться со скоростью не менее девяноста миль в час при условии, что дороги будут не слишком загруженными. Джимми хотел получить эту работу, в противном случае, ему пришлось бы туго, потому что мать обещала прислать деньги не ранее, чем через полмесяца.

А во всём виноват неудачник. Конечно, кто же ещё? Салливан Траск нарушил грандиозные планы Джимми Ханта. Он стал настоящей шишкой на заднице, которая напоминает о себе каждый раз, когда хочется присесть.

Джимми обогнал едва плетущийся трейлер, вернулся на прежнюю полосу движения и прибавил газу. «Понтиак файрбёрд» буквально рванулся вперёд, словно новогодняя ракета с догоревшим фитилём. Лишь бы на дороге не было копов, потому что плохой парень не собирался платить штраф за превышение скорости. У него попросту не хватило бы на это денег.

На подъезде к мосту у Джимми Ханта перед глазами промелькнул смутный образ, нечто похожее на дежавю.

(Это было. Этого никогда не было. Это будет).

Странно, но Джимми показалось, будто рядом с ним в машине едут Рональд, Никки, Джеф и Оливия. Кратковременная иллюзия оказалась настолько правдоподобной, что он даже на мгновение повернул голову вправо, чтобы убедиться в том, что кроме него в салоне никого нет.

(Ты чокнутый! Мы же разобьёмся! Твою мать! Вот дерьмо!)

Плохой парень поёжился от охватившего его страха. Страха, перерастающего в безумную панику.

Впереди показалась старенькая «Тойота», и Джимми пришлось пойти на обгон, чтобы не сбавлять набранную скорость, но навстречу ему выехал ещё один трейлер, так что хозяин «Понтиака» резко вывернул руль в обратную сторону. Машину занесло в сторону, и она, утратив надёжное сцепление с дорожным покрытием, вылетела с моста. Джимми с ужасом понял, что сейчас его жизнь оборвётся.

(Прощай, Джимми).

Красный автомобиль после ошеломительного кульбита приземлился на крышу. В лицо брызнули осколки, а ноги сковало внезапной невыносимой болью, словно в кости вгрызлась стая зубастых хищников. А потом плохой парень провалился в спасительную темноту. Больше не было ни боли, ни страха, ни сжавшегося в комок сознания — лишь бесконечная и беспросветная темнота.

4

Темнота…

Всё сущее выходит из темноты и возвращается в неё. Темнота — вот альфа и омега любого жизненного цикла. Из мрака ночи зарождается день, а потом он медленно угасает и снова обращается в ночную темноту. Темнота — один из многочисленных детских страхов, который никогда не умирает и при первой же удобной возможности выходит на сцену. На сцене темнота, аплодисменты.

Мысли Салливана начинали путаться. Ему хотелось есть и пить, но больше всего — пить. Он отдал бы всё что угодно за единственный освежающий глоток воды. Язык сделался сухим и тяжёлым, как будто его вырвали и бросили на раскалённую сковороду. До слабеющего слуха донеслись звуки крысиной возни.

«Это конец», — рассеянно подумал неудачник.

Похоже, что это действительно был конец. Джимми больше никогда не придёт сюда…

Салливан Траск засмеялся, но в его смехе не было ничего радостного. Скорее всего, этот звук принадлежал умирающему существу, надёжно загнанному в угол и потерявшему всякую надежду на спасение.