Я знаю, что нужно бабам! Уроки соблазнения от крутого парня

Важная вещь № 3, которую нельзя узнать из фильмов Вуди Аллена: мужчины чрезмерно упрощают, женщины чрезмерно усложняют.

Однажды вечером, когда я жил с одной из моих первых двух жен (но до того как женился на ней), я ехал домой один и увидел вывеску «Куриные крылышки со скидкой!» на спортивном баре. Мой примитивный мозг произвел некоторые расчеты и взвесил удовольствие от дешевых цыплячьих крылышек, пива и спорта по сравнению с «любовной» идиллией. Прежде чем я успел осознать это, мой автомобиль уже причалил к автостоянке.

Это классическое мужское упрощение: мясо + пиво + спорт + дешево = хорошо.

Несколько часов спустя я все-таки приехал домой. Не успел я вынуть ключи из замка, как будущая получательница моих алиментов набросилась на меня, сердито спрашивая, где я шлялся, о чем я думал и почему не позвонил ей. Разве я не ценю наши отношения? Как мы будем жить дальше? И когда, черт побери, мы собираемся пожениться?

Это явление, которое мужчины называют «феноменом Перл-Харбора»: неспровоцированное внезапное нападение, от которого практически невозможно защититься. Его часто связывают с действием «гормонов». На самом деле нападение не было неспровоцированным или неожиданным. Пока я упрощал ситуацию, потягивая кружку за кружкой и вытирая голубой сыр с подбородка, будущая получательница моих алиментов тихо бесилась дома и изо всех сил усложняла ситуацию.

Женщинам нравится знать, что происходит. Везде и всегда. Более того, они хотят не только знать, но и отслеживать. Они чрезвычайно любопытны. Будущая получательница моих алиментов звонила мне не реже трех раз в день. Для меня это были простые, хотя и немного докучливые беседы на тему «как твои дела». Для нее это были шифрограммы первостепенной важности, которые нужно было изучить более подробно, чем радиоперехваты с немецких подводных лодок. Когда будущая получательница моих алиментов невинно спрашивала, в каком часу я собираюсь быть дома, а я отвечал «как обычно», она полагала, что я сосредоточен на разговоре с ней, а не на желании побить рекорд в игре «Сапер».

Через пять минут после моего предполагаемого возвращения домой будущая получательница моих алиментов начинала усложнять ситуацию. Сначала она подозревала, что я застрял в пробке, и испытывала сочувствие ко мне. Через пятнадцать минут после назначенного времени она думала, что я остановился купить цветы, чтобы сделать ей сюрприз. Разумеется, я не давал ей абсолютно никакого повода для подобных ожиданий, но поскольку я сказал, что буду дома «как обычно», другого объяснения просто быть не могло. С каждой следующей минутой будущая получательница моих алиментов расцветала как цветы, которые скоро окажутся у нее в руках. Но через тридцать минут после назначенного времени в ней просыпались более темные подозрения.

Она знала, что тридцати минут для меня достаточно, чтобы приласкать женщину, заняться с ней сексом и немного вздремнуть. Теперь она начинала гадать, с кем у меня назначено свидание. С коллегой по работе? С бывшей любовницей? С одной из ее подруг? Да, с этой сучкой Марианной! Она всегда знала, что ей нельзя доверять!

Она вознамерилась собрать свои вещи и уйти, но потом решила, что будет разумнее выкинуть все мои пожитки из окна. Открыв ящик с моим бельем, она дрогнула, когда увидела аккуратно сложенные трусы и пары носков. Что я буду делать без нее? Прошел уже час после того, как я должен был приехать домой. Стоя посреди квартиры и глядя на мое нижнее белье, будущая получательница моих алиментов вдруг осознала, как сильно ей меня не хватает. Ее охватила глубокая печаль. Она вспомнила все, что любила во мне, и поняла, что я не мог обмануть ее… даже если эта шлюха Марианна готова наброситься на меня в любой момент, стоит ей отвернуться.

Внезапно ее печаль превратилась в страх. Случилось что-то нехорошее. Я сказал, что должен быть дома. Если меня нет, это значит, что со мной произошло нечто ужасное.

И вот, пока я сидел в баре и смотрел седьмую подачу на бейсбольной площадке, будущая получательница моих алиментов пришла к неизбежному выводу, что я лежу в какой-то канаве, жутко изуродованный после автокатастрофы. В течение следующего часа она размышляла, сможет ли она любить человека, прикованного к инвалидной коляске, или коматозника, лежащего в палате с искусственной вентиляцией легких. Что если я умер? Она систематически обзвонила все местные больницы и морги, имеющие специальные горячие линии для истеричных женщин. Она на память знала все номера.

Когда я шагнул на порог дома, ей показалось, что она увидела залетевшего ангела. Она была вне себя от радости и облегчения, пока не заметила пятнышко от куриного соуса на воротнике моей рубашки. Начиная с этого момента для меня было бы лучше, если бы я вошел в дом под руку с Марианной.