Я знаю, что ты знаешь, что я знаю…

Многие женщины занимаются рукоделием, посещают какие-то кружки или клубы, устраивают благотворительные выставки. Вышивание – чистое, опрятное и женское занятие. И никому не мешает.

Хорошо, что Соня бережет его нервы и не занимается своими глупостями по выходным, когда он дома. Ведь он больше не воспринимал спокойно этот ужас и уже не любовался, как на первых порах: грязный фартук, сгорбленная спина, в одном глазу – увеличительное стекло, как у старого часовщика, дым, смрад. Жуткий удушливый запах расплавленного металла.

Правда, нужно признать, безделушки получаются неплохие – какие-то из них Соня носит сама, какие-то раздаривает, а остальные складывает в коробки. И где она этому научилась? Если бы он вовремя спохватился – этого увлечения могло бы и не быть.

Расслабился – и на тебе, получай! Теперь приходится покупать ей всякие прибамбасы. А это – лишние расходы.

Но он должен их нести.

Потому что чувствует ответственность.

Он вообще, как человек ответственный, должен нести это бремя до конца. Ведь он чувствует определенную вину перед Соней. Во-первых, за то, что когда-то самым наглым образом отбил ее у своего бывшего сокурсника Мишки, с которым они – ну, чего уж там скрывать? – были два сапога пара.

И он это прекрасно видел: два «ботаника», которые все время болтают о книгах. Сначала он даже по-доброму подшучивал над парочкой, пока не понял: ему просто необходима именно такая женщина. Ведь такой у него еще не было – интеллигентной, милой, «не от мира сего». К тому же такой красивой, изящной и тихой-тихой, как вода в озере.

Ему же попадались одни «вертихвостки», как их называла его бабушка, с ними он никогда не помышлял о женитьбе. Нет. Ему нужна другая – надежная, преданная, нешумная. Как он сам определял – «без понтов», но «с изюминкой». Чтобы не было стыдно показать в обществе. А общество он уже имел довольно крутое, завязанное на общих бизнес-интересах и скрытом соревновании: чье лучше? Машина. Часы. Прикид. Ну, и женщины – как без этого? И Саня пока что уступал, находился в поиске. Хоть ужасно не хотел «штампов» – этих длинноногих блондинок с собачонками под мышкой, в блестящих лосинах, с искусственным загаром на искусственной груди, которых выбирали себе в пару коллеги. У него должно быть что-то особенное. Скажем, женщина, которая играет на… лютне! А почему бы и нет? Лютня – это круто, это что-то из области «запредельного».

Представлял себе: вот соберет он у себя солидную компанию на вечеринку в стиле раннего ренессанса или на «китайское чаепитие» (сейчас это модно!) – ну, и под конец выйдет ОНА: в кимоно, с высокой прической, без грамма косметики на бледном юном лице, конечно – без собачонки, сядет молча на шелковую подушку у его ног, возьмет в руки лютню…

И Федотыч, даром что народный депутат, рот разинет: у него третья пассия разве что сиськами может похвастаться. А здесь – лютня! И застенчивый взгляд – в пол: тихий омут с чертиками. А чертики непременно должны быть! Только – скрытые, для одного Сани существующие.

Или так: после сауны завалятся все в бильярдную (правда, бильярдной у него пока нет, но стол уже он заказал – в большую гостиную влезет), там все, как положено – рога по стенам, морды кабаньи, дубовые полки с разнообразными винами, ведерки с охлажденным шампанским, освещение в стиле «хай-тек». И – зеленый стол с треугольником, наполненным разноцветными шарами для «американки», посередине. И еще полки – там шары для «русской пирамиды» – более тяжелые, солидные, не для «чайников», которые после сауны развлекаются «пулом». Кии с инкрустацией, но без наворотов, в сдержанном стиле. Разговоры, ледяной брют. Ну и конечно же все внимание на этот «рояль в кустах» – зеленый стол: «Партию?». А он скажет: «Да! Только из меня игрок, извините, никудышный. Если вы, Василий, не против, с вами сыграет моя лучшая половина». – «То есть?» – не поймет Василий Мартынович, даром что в гособладминистрации земельными участками распоряжается. А он загадочно так улыбнется и на дверь взглянет – а за ней уже ОНА наготове: в черных узких брючках, белой рубашке с рюшами, вся, будто тростинка или наездница, на руках – тонкие длинные лайковые перчатки. Выплывает в гостиную – опять же – скромный взгляд от пола не отрывает, ресницы полщеки затеняют, и говорит ровным тихим голосом:

– Снукер?

И Василия Мартыновича кондратий хватает за одно причинное место: «Это ваша жена?!!» И Саня пожимает плечами – а кто же еще? Любовниц не держим, воспитание не то!

А тростинка в рюшах снова снукер предлагает и на Саню смотрит вопросительно: все ли правильно? А Саня бросает будто между прочим, небрежно:

– Моя жена только снукер признает.

И видит, как покрываются краской щеки Василия: он о снукере ни сном ни духом! Только и знает, что «пул» и «американка» под водочку.

И начинает его бильярдная богиня рассказывать о правилах игры. И все замирают, хватают воздух ртами, как рыбы на песке, ведь их дебелые или длинноногие только о бриллиантовых балах или тряпках болтают. А здесь – «брейк», «сенчури-брейк», «первая фаза», «вторая», Джо Дэвис, Стивен Хендри.