Я знаю, что вы сделали прошлым летом

Он придержал дверь, пропуская ее, и она вышла на крыльцо. Они сошли по ступенькам. Ночной воздух был прохладен и свеж, а огромный купол неба над головой был похож на гигантскую темно-синюю миску, наполненную звездами.

— Какая чудная ночь, — сказал он и взял ее за руку.

Джулия почувствовала, что от этого прикосновения у нее по спине побежали мурашки.

Что со мной происходит, изумленно спрашивала она себя. Бад и раньше брал меня за руку. Это еще ничего не означает. Я никогда не возражала. Так почему же мне сейчас не по себе?

Она подумала о том, что, наверное, ей просто передалась тревога матери.

Но ей не хотелось обижать его и отдергивать руку, так что они медленно шли через двор к его машине.

— Присядь на минутку, — предложил Бад. — Давай просто посидим и поговорим.

— Мы можем и здесь поговорить.

— Нет, мне не хотелось бы начинать этот разговор на ходу, — настаивал Бад. — Сядь в машину, ладно? Ну всего на минуту.

— Бад… — не выдержала Джулия, — что бы там ты ни хотел мне сказать, я не хочу этого слышать. Ты был прав насчет Рея. И что бы он ни сказал тебе сегодня, это правда. Было время, когда мы были очень близки с ним — и мы до сих пор любим друг друга. Я надеялась, что это пройдет, но ошибалась. Знаешь, нам не надо больше встречаться.

— Странно, — задумчиво проговорил Бад, не обращая внимания на ее заявления. — Ты ни разу не назвала меня Колли.

— Колли? — В темноте она не видела его лица, но почувствовала, как его рука сжимает ее ладонь. — Так ты же сам не хотел. С первой же нашей встречи ты сказал, что все в семье называли тебя Бадом.

— Да, а первым начал мой младший брат. — Он говорил очень тихо. — Дэви был забавным ребенком. Он не мог выговорить «Коллингсворт». И стал называть меня «Бабба»… ну то есть, «брат». Тогда он был совсем маленьким. А когда подрос, то я стал Бадом.

— Очень… очень забавно, — натянуто сказала Джулия.

Зачем он рассказывает мне все это, недоуменно спрашивала она себя. И вообще, он ведет себя так странно. Может быть, он заболел. А может вообще, принимал наркотики или напился какой-нибудь дряни и до сих пор пребывает под кайфом?

— Знаешь, я лучше пойду, — сказала она. — Маме сегодня нездоровится. Честное слово.

— И моей маме тоже нездоровится, — сказал Бад. — И ей сейчас гораздо хуже, чем твоей. Я собирался свести счеты со всей вашей четверкой, но все вышло не так, как я спланировал. Но из всех них ты важнее всего. Ведь это ты решила пошутить и послала цветы.

— Цветы? — прошептала Джулия. — Ты хочешь сказать… нет! Ты не…

Он выпустил ее руку. Какое-то мгновение Джулия стояла как вкопанная, будучи не в силах тронуться с места, собираясь закричать. Но тут сильные руки схватили ее за горло, и вместо пронзительного крика наружу вырвался лишь слабый стон.

— Розы, — сказал Бад. — Желтые розы — огромная охапка роскошных роз! Отец рассказал мне про них, они были похожи на солнечный свет! Если ты хотела подарить ему солнечный свет, то почему же не вернулась, а бросила его умирать? Почему не осталась сидеть на дороге рядом с ним, не держала его за руку, чтобы вместе с ним дождаться помощи? Или ты решила, что можешь просто откупиться розами? Но что значат розы для маленького мальчика, умирающего в темноте?

Пальцы, сомкнувшиеся на горле, начали сжиматься. Во всем мире не осталось ничего, кроме этих рук — рук и боли, и гула в ушах, и миллиона ярких искр вдруг замелькавших перед ее глазами.

Он хочет убить меня, с удивлением подумала Джулия. Он хочет меня убить!

Но ведь это невозможно, он не может этого сделать.

Я не хочу умирать, в отчаянии подумала Джулия. Я еще не готова умереть. Ведь я еще и не жила. У меня впереди еще целая жизнь — колледж, и работа, и муж, и семья, и собственный дом — там моя жизнь!

А как же мама, подумала она… что же будет с мамой? Сначала папа, теперь я. Она просто не переживет этого.

И Рей — ведь я его больше никогда не увижу.

Было время, когда она заглянула в его зеленые с лукавым прищуром глаза и сказала: «Я тебя люблю». Это было так давно.

А ведь он так никогда и не узнает, в отчаянии подумала она. Никогда не узнает, что я его все еще очень люблю!

И затем все мысли исчезли. Тяжелая тьма сгустилась вокруг нее. И она поняла, что это такое, оказаться совсем одной во мраке ночи.

* * *

— Джулия! Очнись, Джулия!

Приглушенные голоса долетали до нее откуда-то издалека и были почти неслышны из-за гулкого стука в висках. Они казались журчанием тоненького ручейка, сбегающего по камням.

— Джулия! Очнись, не умирай, Джулия!

Это сон, подумала она. Интересно, а после смерти люди продолжают видеть сны? Может, Дэвиду Греггу тоже что-то снится? И папе, наверное, тоже…

— Она приходит в себя, — сказал чей-то голос. Он показался знакомым. Нет, на сон это было не похоже. — Джулия?

Она открыла глаза. Звездное небо было таким низким, что, казалось, до звезд можно достать рукой. На крыльце горел свет, и в его тусклых желтых лучах она разглядела фигуру молодого человека, склонившегося над ней.

— Джулия, ты можешь говорить?

— Рей? — прошептала она, чувствуя нестерпимую боль в горле. — Бад… он хотел…