Я знаю, где она

Мне вдруг стало как-то грустно. Как будто весь мир вокруг потерял краски и стал тусклым и невзрачным. Такое в последнее время происходило со мной всё чаще и чаще. При этом бывали моменты, когда я не понимал, с чего бы это. Вот прекрасное настроение, все отлично, и вдруг, как по щелчку, всё меркнет. Но сейчас я знал от чего. Если мы хотели пообщаться, отдохнуть или помочь друг другу с работой, то собирались исключительно у меня. Был период, когда Шерон отчаянно звала меня к себе, но после моих категорических отказов она, наконец, сдалась. А всё, потому что она почти сразу после выпуска из школы начала встречаться с парнем по имени Джейк. Джейк Рэннел. Его я узнал в седьмом классе, но это знакомство было далеко не приятным. Я сказал бы даже, что меня тянуло блевать, когда я вспоминал дни после этого знаменательного события моей жизни.

А дело всё в том, что я никогда не был «крутым» парнем в школе. А вот Джейк был. И когда он переехал в наш небольшой городок со своим отцом, то начал закреплять своё превосходство над всеми, и еще почему-то именно надо мной. Не знаю причину такой его жестокости в детстве. Возможно, это передалось ему от отца – вечно хмурого, уже старика в свои тридцать лет, с ледяным пронизывающим взглядом. Ходили слухи, что его жена, мать Джейка, ушла от него из-за вечных скандалов и следующих за ними побоев. Не знаю, правда это или нет, но Джейк нередко приходил в школу с разбитым лицом. И при этом, когда учителя пытались хоть как-то достучаться до его отца, думая, что эти отметки оставлены улицей, он как-то слишком равнодушно отвечал им: «Мужчина должен сам решать свои проблемы». Хотя, имея в виду и зная агрессивность Джейка, возможно было полагать, что это заслуженная плата за его поведение в среде ещё более мерзких подростков, чем он сам. Мне было плевать на его жизнь и проблемы. А вот ему до меня почему-то было дело. В школе я был с самого первого года, но никогда особенно не выделялся, а вот Джейка полюбили все сразу. Все кроме Шерон. Как же судьба иногда смеётся над нами.

Вообще это очень интересная вещь – симпатия окружающих к тебе. Неважно, ребенок ты, подросток или взрослый, красивый или страшный, хотя с первым параметром конечно проще, если ты нравишься людям, ты можешь делать всё что угодно – хоть быть самым последним мерзавцем на свете с отвратительными банальными шутками, над которыми, тем не менее, будут смеяться все. Если же нет, то даже твоё самое простое, ничем не примечательное действие будет восприниматься как нечто жалкое. Оглянитесь вокруг, и вы поймете, что это действительно так. Харизма – интересная штука. Хотя мне не до конца понятен этот аспект человеческой психологии. Вернее даже сказать – вообще непонятен. Я привык стараться смотреть на людей вокруг не пустыми глазами. И не следовать слепо за создаваемыми ими образами.

И вот, в последний год обучения он предложил Шерон встречаться. Он и раньше явно проявлял к ней симпатию, и любыми способами пытался привлечь её внимание. Он мог схватить почти любую девушку в школе за задницу, и она засмеялась бы, игриво строя ему глазки. Почти любую, но точно не Шерон. И всё же она почему-то начала встречаться с ним. Как? Почему? Для меня это непостижимая тайна. Как и сама Шерон.

Конечно, надо признать, что Джейк сильно изменился с тех пор. Он отучился в юридическом колледже, потом в полицейской академии и теперь работал в отделении полиции детективом. Неплохая карьера для плохиша из школы. К тому же, пару раз, когда я пересекался с ним, в том числе и в их доме – пока не перестал вообще появляться там – он пытался завести со мной разговор, обменяться хотя бы парой фраз. В них всегда чувствовалось небольшая толика сожаления за прошлые годы, появлялось ощущение, что он пытается загладить свою вину, помириться что ли. Но он никогда, ни разу не извинился открыто и не заводил речи о школьной поре. Черная часть его души, охватывающая его гордость, скорее всего, никогда не позволят ему так поступить. Но, тем не менее, каждый раз, когда я видел его – перед глазами сразу же проносилось какое-либо событие из прошлого. И я не мог смотреть на его хоть и уже добрую, но всё равно сохранявшую черты той мерзкой жесткой ухмылочки улыбку. И я не мог понять, что же Шерон нашла в нём тогда и что видит до сих пор.

Так я плелся понуро за ней до самой стоянки, увлеченный целиком и полностью своими безрадостными мыслями. Им сопутствовала череда серых, уже немного облупившихся стен офиса, противный желтоватый свет люминесцентных ламп, спешившие домой коллеги, чьи лица я уже не различал, погрузившись глубоко в себя. «Пока, Джули! Пока, Рон!» – радостно прощалась с попадавшимися на пути Шерон, непременно помахивая каждому рукой на прощание. Я лишь уныло вторил за ней мрачным голосом: «Пока, увидимся завтра. Пока. До свидания. Хорошего вечера.»