Я знаю, как тебе помочь!

— Гера, что нам делать? Что ты натворил?

— Тетя Алла, что случилось? Говори толком!

Моя тихонькая, старенькая, почти невесомая тетушка не на шутку перепугана. Позвонить в десять вечера — на нее это не похоже.

— Приставы приходили имущество описывать! Что же ты натворил такого! Они сказали, через неделю все заберут, и мебель, и телевизор, все! Как же ты меня подвел, да что же мы делать-то будем?

— Погоди. Во-первых, не имеют право. Во-вторых, откуда они взялись, они хоть документы предъявили? Как ты запросто людей посторонних в дом-то пустила?

У тети Аллы я прописался лет пять назад, когда квартиру продал. А коттедж мой недостроенным числится, да он и есть недострой, по факту. Жить можно, прописаться нельзя, нет его по документам. А без прописки ты букашка, в нашей стране только так. К слову, коммуналку все эти годы я за двоих оплачивал исправно.

— Показали они документы, я Мишу позвала из тридцать седьмой, он поглядел, сказал, все в порядке. Что делать-то будем? Я же всю жизнь копила на этот гарнитур, на телевизор, как я без него. А они сказали, что могут и квартиру отобрать!

— Вот сволочи. Не верь, врут, не имеют права. Квартира твоя, стало быть, имущество тоже твое. А то, что я там прописан, значения не имеет. Уехал куда-то, а ты не знаешь, куда.

— Я так им и сказала. А они мордатые такие, наглые, через неделю обещали вернуться и все забрать.

— Ты их данные записала? Откуда они, с какого участка, как зовут?

— Да, они сами оставили. Сказали, если объявишься, тебе передать.

— Не волнуйся, тетушка, я все решу. Завтра с утра заеду, заберу все бумаги, и сразу к ним. Все разрулю, останется твой телевизор на месте.

— Что же ты натворил такого? Говорила я тебе, не доведет до добра бизнес этот! Работал бы учителем по своему образованию, зарплату бы честно получал, не бегал бы от людей, не прятался. Ох, ужас-то какой…

— Ладно, тетя Алла, утро вечера мудренее. Давай спать уже ложись, утром все решу. Обещаю.

Да, новости не из приятных. Не иначе, кто-то из кредиторов в суд подал. И выиграл. Если это не развод какой-то. Но кто? Вроде со всеми нормально разошлись. Мы постепенно у своих должников что-то забираем, кому-то отдаем, никто не в претензиях.

Пожалуй, сегодня сто грамм мало будет.

***

Где двести, там и триста, голова тяжелая, в пот бросило поутру. Звонок. На часах половина седьмого утра. Ваня, компаньон мой бывший.

— Гера, я тебе вчера звонил, трубку не берешь, я перепугался даже.

— Извини, брателло, телефон в спальне был, пока я на кухне беленькой разминался. А у тебя-то что случилось?

— Это не только у тебя случилось, это у нас обоих случилось. Михальский суд выиграл по долгу за прошлогодние поставки. Две единицы плюс проценты.

— Вот сука. Он же обещал подождать, пока мы этот долбанный наш недострой продадим!

— Я сам в шоке.

— Так, погоди, а должок-то этот на моем ИП числится. Вот подстава. По ходу, он все мое личное имущество забрать может.

— Может. Ты не сомневайся, я свою половину готов закрыть, вопросов нет. Вот только нечем сейчас.

— Думаешь, у меня есть чем? Вот подстава!

— Не говори. Короче, приезжай, будем думать.

— Окей. Приеду часам к десяти, тут тянуть нельзя.

— Договорились.

Утро вечера мудренее? Ну-ну. Хорошенькое утречко!

***

Душ, крепкий кофе, смска шефу: «С утра в больнице, не теряйте». Сначала к тете, затем к Ивану. А потом поглядим — может, в бега пора подаваться. Шутка. Хотя, в каждой шутке…

Почему-то я не удивился, когда увидел черный мерседес, перекрывший выезд. Блядь. Оперативно меня вычислили. Или Ваня сдал?

Медленно, уверенно выхожу. Опыт девяностых — на первый раз бить не будут.

А вот и Михальский. Собственной персоной. Какая честь! Кстати, как там его по имени-отчеству, забыл уже…

— Доброе утро, Гера!

— Утро доброе, уважаемый! Чем обязан в такую рань?

— Как будто ты не знаешь.

— Догадываюсь. Но не ожидал. Мы же вроде обо всем договорились.

— Было дело. Я к тебе лично приехал, потому что уважаю тебя. Мы десять лет работали, вы с Ваней исправно платили. Я на вас хорошо зарабатывал, больше, чем вы сейчас мне торчите. То есть, ты. Формально, долг на тебе лично висит.

— В курсе. Я и не отказываюсь.

— Еще бы ты отказываться стал!

Имя-отчество вспомнилось внезапно, словно вывалилось из какого-то чулана, кладовой забытых имен.

— Михал Петрович, вы же помните, мы год назад встречались, обсуждали. Мы у вас материалы на ремонт в офисе Монтажстроя брали. Они с нами квартирой рассчитались. Кто же знал, что эти козлы разорятся? Но коробка вроде стоит, дольщики судятся, правительство помощь обещает. Достроят, куда денутся. Но не сейчас. Давайте я на вас договор перепишу, там номинально на три миллиона с хвостиком. Когда-нибудь да решится вопрос. Мы вам и раньше эту схему предлагали.

— Послушай, Гера, я специально сам приехал, чтобы тебе все объяснить. Не хочу, чтобы ты на меня обиду держал. Прогуляемся немного?

Что мне оставалось делать? Михальский — высокий, плотный, коротко стриженый — наклонился к моему уху.