Я знаю, кто меня убил

– Точно. Физик так докапывался до Химика потому, что понимал, какой вклад в развитие военной науки тот может внести. А Сеня был истинным патриотом. Когда его встретил, изменившегося, с татуировкой на кисти, он не вылезал из горячих точек. А их в те времена было множество.

– Ты точно случайно его встретил? – спросила Мария. – Я – да. Оказалось, он часто бывает в Энске. Пригласила Сеню на свой творческий вечер, но он не явился.

– Он меня нашел в 1997-м. Хотел через меня выйти на диалог с Эрнестом. Тогда страшное творилось во многих регионах развалившегося СССР. Химик мог помочь нашей армии. Но Эрнест на контакт не пошел. Больше я Сеню не видел.

– Он мог выжить?

– Теоретически да. Он же воевал. Потом с терроризмом боролся, опять же не из кабинета. Подорвал труп, подкинул в палатку личные вещи, можно палец, если вдруг анализ ДНК будут делать, и вот ты уже покойник.

– Но Семен не стал бы этого делать. Даже ради спасения.

– Почему? – поинтересовался Паша.

– Как-то трусливо это. Не в духе Физика. Он никогда не бежал с поля боя. Только не говори мне, что все могло измениться. Нет, только не Семен. Мне жаль, что мы не поняли его тогда… А все из-за эгоизма. Не пустили нас, видите ли, В Венецию. Катастрофа вселенского масштаба!

– Да уж, – согласился с ней Гурам. – А Сене каково было? Разрываться между дружбой и чувством долга?

– Значит, вы не догадываетесь, кто убил Эрнеста?

– Есть у меня одна мысль… Только камнями не закидывайте!

– Говори, – нетерпеливо выпалила Мария.

– Химик покончил с собой, выпив яд собственного приготовления. Поэтому он знал, кто его убил!

– Нет, тогда бы дед сказал: «Я себя убил!»

– Сынок, умирающий человек не контролирует речь. Моя мама, уходя, говорила на непонятном языке. Я записал ее слова. Оказывается, это был персидский. А она его не знала никогда. Ее далекие предки – возможно.

Но Субботин, хоть и не спорил, внутренне стоял на своем. Нет! Эрнеста убили. А действие «Красного муравья» не исследовано. Может, его распылить можно? Или на кожу капнуть? Пропитать им одежду? Деда могли отравить еще на работе. Или по пути домой. Один вопрос – где убийца взял образец?

– Паша, а можно этот альбом себе оставить? – спросила Мария.

– Нет, – резко ответил он. – Это память об Эрнесте. Хочу сохранить ее у себя. А вы что же, эти фотографии потеряли?

– Я даже не уверена, что они у меня были.

– Первые сделал мой отец. Он фотографией увлекался, правда, недолго. В комнате моих родителей наверняка хранятся и не такие кадры. Они ничего не выкидывали. Там на стене до сих пор висит мой портрет, где я в шортиках и бабочке. Буду в Энске, поищу, если найду, сделаю для тебя копии.

Паша взял альбом и папку. Убрал все это в рюкзак. Получается, зря приходил. Ничего важного не узнал.

– Эрнест будто чувствовал, что его дни сочтены, – сказала Мария. – Не зря пришел ко мне, позвал в гости. Может, он болел? И не хотел мучительно умирать? Поэтому принял яд?

– Его убили, – прорычал Паша и покинул квартиру Гурама Адамяна.

Глава 3

Вот и свершилось!

Погуляв по ВДНХ, они поехали к Марку. Оба были голодны, но в кафешках оказалось слишком много людей. Перекусив хотдогами, сели в машину.

– А нормальной еды все же хочется.

– Предлагаю приготовить самим, – сказала Ари. – Пасту, например?

– Умеешь? А то я тот еще кулинар.

– Не скажу, что готовлю хорошо, но некоторые блюда удаются. Как ты относишься к карбонаре?

– Это которая с мясом и томатом или с ветчиной и сливками?

– Последняя.

– Тогда отлично. А мясную не очень люблю. Уж лучше макароны по-флотски с кетчупом.

– Продукты дома есть?

– Продуктов дома нет. Точнее, имеются пельмени, вареники и всякие чебупели. Я ж холостяк.

– Твой отец тоже, но он отлично готовит.

– На Кавказе каждый мужчина умеет это. Я же рос в Москве, с матерью, которая меня закармливала, чтобы я не чувствовал себя несчастным. Она пила, я ел. Видела бы ты меня в десять – пятнадцать лет. Я был огромный, как кит.

– Не представляю тебя таким. – Сейчас у Марка хорошая фигура. Без внушительных рельефов, но с правильной геометрией. На нем идеально сидит одежда пятьдесят второго размера. А Ари уже влезает в сорок восьмой! Это прогресс.

– Детских фотографий не покажу. Я их все сжег.

– Но как ты смог похудеть?