Я знаю, на что ты смотришь

В очередной раз открываю глаза. Голова уже более ясная. Все та же палата. Мягкий свет, слабый запах антисептиков. Боль в правом боку тоже ощущается по-другому. Более явной, но не такой резкой, как...

А сколько я уже здесь?

Спинка больничной койки приподнята. Аккуратно поворачиваю голову, стараясь не дышать слишком глубоко. Где-то должна быть кнопка или колокольчик, чтобы вызвать кого-нибудь из персонала. Во рту сухо, словно я бухал три недели без передышки. Лучше бы так и было…

Дверь открывается, дергаюсь от неожиданности и тут же жалею об этом.

— Черт! — хриплю я, глядя на тучную женщину в возрасте. — Простите…

— Позову врача, — произносит она и тут же уходит.

Ева… Сердце разгоняется, выкрикивая ее имя. Где она? Я помню, что с ней все было хорошо, но… Мне нужно ее увидеть. Надеюсь, она здесь. Должна быть здесь. Она бы не бросила меня одного, после того как я получил перо под ребра, защищая эту сумасшедшую.

— Добрый день, Максим. Как самочувствие? — в палате появляется худой высокий мужчина.

Предположительно доктор, который меня оперировал. Смутно помню его голос.

— Здравствуйте. Лучше, чем с дыркой в пузе. Спасибо. Как долго я отходил от наркоза?

— Еще не отошли.

— И все же…

— Почти сутки.

— Кто-нибудь из моих друзей здесь? — пытаюсь оторвать спину от койки, но доктор тут же вскидывает руку.

— Вам нельзя вставать. Операция прошла успешно, благодаря тому, что вам оказали первую помощь, но мне пришлось…

— Не забивайте мне голову. Давайте к самому плохому.

— Все органы на месте, но вам предстоит три-четыре месяца реабилитации.

— Сколько из них я проведу в больнице?

— Трудно сказать. Все зависит от вашего организма.

— Могу я увидеть друзей?

— Да. Но сначала Алла вас осмотрит и подготовит. Думаю, вы не откажетесь от обезболивающего.

После его слов боль в боку становится едва терпимой.

— Не откажусь.

Чувствую себя стариком или наоборот ребенком. Один хрен немощным существом, которое не в состоянии о себе позаботиться. Медсестра довольно милая, но строгая женщина, наматывает вокруг меня круги. По ее лицу понятно, что она хочет что-то сказать, но держится из последних сил.

— Алла, вы так лопнете. Говорите уже, — усмехаюсь я поморщившись.

— Почему молодые совсем себя не берегут? У вас же еще вся жизнь впереди, а вы… — качает головой с осуждением и прикладывает холодную грелку на место моего шва. — Вот зачем ты полез в драку? Неужели нельзя было решить все словами?

— Я просто вступился за свою девушку… И сделал бы это снова, даже зная исход.

— Влюбленный идиот, прости Господи, — тяжело вздыхает медсестра. — В следующий раз… Просто хватай ее и беги. Лучше бы детей делали, а не ножами махали.

Не могу сдержать улыбку, в ответ на которую женщина задирает нос и выходит из палаты. Чудачка.

Мысли о Еве не дают покоя. Мне нужна хоть какая-то связь с внешним миром. Нужна информация. Так и с ума можно сойти, и тогда я просто перееду из одного медицинского учреждения в другое, с более специфической направленностью.

— Привет, — тонкий нежный голосок заставляет меня поднять голову.

В палату входит бледная Никитина с красными, как у наркомана, глазами, а за ней посеревший и хмурый Клим. Я обязан ему жизнью. Даже не представляю, как смогу вернуть этот долг.

— Макс, как ты? Доктор говорит… — обеспокоенно тарабанит Аня.

— Я в порядке, — перебиваю, чтобы успокоить девочку. — Вытащат нитки, и буду бегать по бару быстрее, чем раньше.

— Тебе нельзя поднимать ничего, кроме пустой пластмассовой бутылки, ближайшие пару месяцев, — отрезает Клим.

Помощник, блять… Смотрю на закрытую дверь, ловя себя на мысли, что чего-то не хватает. Их только двое? Больше никого нет?

— Где Ева? — тут же спрашиваю, сдерживая рвущееся наружу разочарование.

Аня косится на Никиту, а тот в свою очередь дергает бровь, не сводя с меня взгляд.

— Она не поехала в больницу. Осталась в гостинице, — холодно произносит Клим.

— Почему?

— Хочешь, чтобы я это вслух сказал? Ты знаешь почему…

— Клим, я задал вопрос, — теперь уже неизвестно, кто из нас самый злой черт на свете.

— Нам некогда было играть в санитаров, ясно? Она могла доставить кучу проблем, а главное было спасти тебя!

Отвожу взгляд, раздражаясь. Ева сейчас одна, и хрен его знает, какие мысли гоняет в своей дурной башке. Только бы она не винила себя. Только бы не наделала глупостей…

— Где мой телефон? — задаю следующий вопрос.

— Мы уже позвонили Мирону, — произносит Аня мягко. — Сказали, что ты пришел в себя. Он скоро будет здесь. Наверное, и Ева приедет с ним.

— Хорошо, — нервный узел потихоньку расслабляется. — И все-таки… Где мой телефон?

Аня подходит к моей койке и протягивает мобильник. Никита занимает кресло у окна и притягивает свою девушку к себе, усаживая на колени. Включаю телефон. Несколько оповещений из социальных сетей, почта… Даже Ната снова писала, но я удаляю ее сообщения, не читая. А сам набираю всего одно и для одного человека. Точнее, для одной особенной девушки.