Я знаю, на что ты смотришь

Год. Чертов долгий и пустой год, а теперь я снова обнимаю Еву за шею и ощущаю ее руки вокруг своей талии. Легкое чувство окрыленности украшает лицо улыбкой. Словно мне вернули ту часть, которой так не хватало.

Ден скалится, стоя у входа в караоке с сигаретой в зубах. Единственный, кто остался из старого состава «Бешеной Свинки». Он многозначительно приподнимает брови, а я качаю головой. Не сейчас. Я не хочу тратить время на знакомства. У нас будет еще возможность. Я представлю ее всем, как только мы разберемся в херне, которую наворотили.

Спускаемся с Евой в зал. Дверь в кабинет закрывается. Думаю, там нам будет удобно. Или нет… Замечаю, что Андрей снова словил запару. Все решили выпить на коня или догнаться перед закрытием? Осталось ведь всего полтора часа…

— Мне нужно… — начинаю я, наклоняя голову, чтобы Ева могла меня услышать за воем какого-то мужика.

— Иди. Я подожду, — тут же отзывается она.

— Мне стоит привязать тебя к барной стойке или сразу запереть в кабинете?

— Я не сбегу…

— И я должен тебе верить? — шуточный вопрос, но сказан всерьез.

— Если нет, то мне стоит уйти прямо сейчас.

Верно… Если начинать с недоверия, то какой смысл?

Усаживаю Еву на свободный стул за барной стойкой. Парни, что сидят рядом, тут же заинтересованно пялятся в ее сторону. Да хер вы угадали! Мягко касаюсь ее губ поцелуем, поглаживая щеку. Да. Мне хочется заявить свои права на эту девушку. И что? Пусть знают, что она не для них.

Нехотя отступаю и спешу на помощь Андрею, то и дело поглядывая на Еву, которая не сводит с меня глаз. Ловит каждое движение, а на ее лице смесь порочности и нежности. За это я ее и… люблю. Хули уже скрывать? За то, что она такая разная и непонятная на первый взгляд, высокомерная и вредная, и все равно мягкая и ранимая внутри.

Девочка — война.

Девочка — скандал.

Девочка — страсть.

Девочка — морская волна, меняющая высоту и скорость, за которой не поспеешь.

И все равно… Моя девочка.

Как же я скучал. Забыл даже, что сердце может стучать так быстро.

Раскидав заказы, подхожу к Еве и складываю руки поверх барной стойки. Она тянется ближе, и я умоляю время лететь быстрее.

— Выпьешь что-нибудь? — спрашиваю я.

— Удиви меня, бармен. Я целый год не пила ничего крепче кефира, — усмехается Ева, и у меня такое ощущение, что я влил в себя стакан кипятка.

Вглядываюсь в ее глаза. Светлый голубой оттенок с переливами темно синего и зеленого. Волшебный цвет, а может это просто свет играет или я влюбленный идиот… Не знаю, да и похер.

Выбираю недавно натертую до блеска коктейльную рюмку и ставлю перед Евой. После воздержания не стоит сразу шокировать организм большими дозами. Ликер «Блю Кюрасао» (прим. автора: одна из самых известных вариаций апельсинового ликера Трипл Сек. Голубой напиток изготавливают из сушеной цедры специального сорта горького померанца – лараха, растущего только на Карибах), кажется мне удачным выбором на роль основного ингредиента. Голубой — цвет моря, цвет неба, цвет ее глаз.

Заполняю шейкер льдом, добавляю немного белого рома, сок лайма и побольше сахарного сиропа. Пусть напиток будет сладким. Хватит уже кислоты в жизни. Она должна остаться только в звуке моей фамилии. Перемешиваю все, играя с шейкером, наполняю бокал Евы коктейлем нежно-голубого цвета и в завершение украшаю его долькой лайма.

— Вау!!! Впечатляет! Название у него есть?! — спрашивает она, облизывая губы.

— «Голубая страсть».

— Звучит немного по-гейски… — Ева морщит нос.

— Это всего лишь цвет.

Ева делает один глоток, а за ним еще один. Распахивает глаза, кивая несколько раз.

— Вкусно, — оглашает вердикт ведьмочка. — Только очень сладко. А я люблю… Кислый. Вкус.

Это запрещенный прием, но Ева на этом не останавливается. Она снимает с ободка стакана лайм и кладет его в рот. Медленно пережевывает, даже не моргнув ни разу. В штанах становится тесно. Сексуальная сучка. Это не изменится никогда. Да я и не хочу, чтобы это случилось.

— Макс! — кричит диджей, подбегая к бару. — Не хочешь спеть последнюю? Иначе нам придется слушать десятый раз «Владимирский централ», у меня на спине скоро купола проявятся.

Ева приподнимает уголок губ. Вот как? Она думает, что я не умею? Или что? Ее голосок я уже слышал, а вот она мой… Почему нет? В мыслях даже есть подходящая песня. Немного сопливо, но что-то потянуло на романтику…

— Да. Давай, — протягиваю руку, чтобы взять микрофон. — «Знаешь», — бросаю название песни и получаю утвердительный кивок, который означает, что меня поняли.

— Ты еще и поешь? — саркастично спрашивает Ева.

— Сейчас увидишь и услышишь.

Несколько гитарных боев, я делаю глубокий вдох, а Ева наклоняет голову вбок, ожидая представления.

Я не лягу под ноги к тебе, никогда!

Вот так, раненый в сердце тобой буду страдать.

Я не знаю, что у тебя на уме. Да и не хочу!

За дикую радость, что даришь мне, не представляю, чем расплачусь.