Я знаю одно волшебное слово… ЗАВТРА

В купе было темно и тихо. На столе стоял пустой стакан с ложкой, которая противно позвякивала о края стекла в такт движения поезда, то, замолкая на какое-то время, то, принимаясь звенеть с новой силой. Я «освободил» ложку из плена стакана и забрался к себе на полку. Все-таки хорошо, что я не пошел прощаться с ней, – думал про себя я. Завертелся и не успел! Все было бы слишком болезненно. Еще хуже, чем в моем видении. Хорошо, что просто позвонил… В этот момент я поймал себя на мысли, что задумываюсь над тем, как же она будет дальше? Что ждет ее в будущем? Я понимал, что жизнь ее мало изменится с моим отъездом – аспирантура, работа, карьера… любовь, замужество. Она была самодостаточным, счастливым человеком. Одной из тех, кто имеет, то, что хочет и хочет то, что имеет. Я увидел ее с ослепительной улыбкой, одетую в идеальное белое платье, вышагивающей под звуки марша. Она была милой и интересной, и противоположный пол не мог не заметить этого. Она могла найти кого-то из этого тусклого и невзрачного окружения в Академии или вне ее стен, но день, когда она скажет «да», кому-либо должен был настать рано или поздно. И это было бы справедливо! Боль от понимания этого была сильнее, чем все, что я испытывал раньше. Но была не только боль, но и непонятно откуда взявшийся гнев. Ярость жгла, причиняя физическую боль. Я вспомнил ее с тем парнем из моего видения. Хотя этот мелкий, недостойный мальчишка не был тем, кому она даст свое согласие, я горел желанием раздробить ему череп своими руками, чтобы он стал наглядным примером для того другого счастливца. Я не понимал этих эмоций! Раньше такой кровожадности за собой я не наблюдал. Я не мог дать этому состоянию какое-либо название. Внутренний голос прозвучал неожиданно и слишком ясно:

– А ты хотя бы пробовал удержать ее? Я уверен ты был слишком горд, чтобы показать ей свою уязвимость! Ты просто стоял и смотрел ей вслед, верно?! Ты даже не догадываешься, какие чувства она испытывала!! Ты слишком легко сдался! И нечего теперь упиваться своим горем и в ярости скрежетать зубами. Снявши голову, по волосам не плачут!

Голос затих также внезапно, как и возник. Наверное, у меня начинаются галлюцинации… голоса, видения в голове… Я точно становлюсь психом. Мозг отказывался мыслить здраво. Думая обо всем этом, я провалился в сон. Но и он не принес мне столь желанного покоя. Сновидение было слишком реальным!

Мне чудилось, что я сижу в какой-то избушке возле железной печки и варю суп, очевидно, уху. За окном слышен океан. «Странно, откуда на берегу океана избе взяться», – во сне думаю я. И тут я вижу ее. Она стоит у окна спиной ко мне и смотрит на море. Длинный свитер, в который она одета, был чересчур ей велик. Тишина. Только дрова потрескивают в печи, да шум прибоя за окном. Она заговорила:

– Юр, кого ты пытаешься обмануть? Меня? Себя? Судьба нас свела и смешно ей сопротивляться… это судьба! – повторила она и быстро развернулась ко мне лицом, – Ты сам знаешь!

Пытаясь не смотреть на нее, я стал помешивать суп, но засуетился под ее взглядом и обжегся о горячую крышку. Та звякнула и упала на пол. Я начал солить свой кулинарный шедевр, но рука дернулась, и полпачки соли оказались в кастрюле.

– Ну, ничего-ничего, – совершенно некстати сказал я.

Мне было неловко от собственной суетливости. Она наблюдала за мной молча, лишь легкая улыбка тронула ее губы.

Я стал закрывать кастрюлю, но крышка еще не успела остыть, и я обжегся второй рукой. Это уже слишком! С чего мне так нервничать?

Она лишь вздохнула и помотала головой, отведя взгляд в сторону. Она всегда так делала, когда я говорил какую-нибудь ерунду. Потом снова посмотрела на меня и наши взгляды встретились. Мы впились друг в друга глазами, крепче, чем вантуз в сток раковины.

– Ты думаешь ты герой, Юра? – спросила она. – Трус ты! Ты же бежишь от проблемы, прячешься от нее! Тебе так привычнее, спокойнее. Ты бежишь от себя! – она смотрела на меня, словно, читала мою душу. – А меня ты боишься! Трус! – повторила она. – Ну, теперь ты видишь, какая я… – и замолчала.

– Не надо, Жень! – я отвел взгляд, закрывая лицо руками, точно, старался спрятаться за ними как за ширмой.

Странно, почему-то в моем сне ее звали Женей. И это имя ей необычайно шло. Оно, как бы это сказать, удачно вписывалось в эту обстановку – избушка, печка…

– Эх! – как-то задорно, и в то же время печально вздохнула она и отвернулась к окну.

– Подъезжаем! Подъезжаем! Товарищи пассажиры, просыпаемся, санитарная зона… – громкий голос проводника заставил меня очнуться.

Когда я вышел из вагона, небо было пасмурным, моросил мелкий дождь. «Зачем я здесь?? Для чего?»

И опять два голоса в голове начали свой спор.

– А что ты сделал, для того, чтобы тебя здесь не было?

– А что я мог? Все было заранее понятно. Предопределено!

– Скучна победа над сдавшимся врагом! – грустно сказал первый голос и замолчал. В моей голове воцарилась долгожданная тишина, но она была тяжелой, гнетущей. Я шел по перрону, понурив голову.