Я знаю точно: не было войны

Пока все номера шли без заминки, как и предполагалось. Дело по времени перевалило за половину, и именно сейчас было запланировано выступление синеблузников. Аркадий стал волноваться еще больше. Его даже стали посещать сомнения: правильно ли он поступил, поставив в программу это выступление? Вроде бы согласовал, а все-таки? А вдруг? Что вдруг? Да нет, вдруг они опростоволосятся? Или что-то во время выступления не получится? А? Но молодой политрук тут же взял себя в руки: все уже решено и отменять решений он не в праве. Да и не будет! Это вопрос принципа!

Ну вот и они!

Синеблузники Аркадия не подвели. Их выступление было феерически ярким и по-молодому взрывным и задорным! Сценки, яркие, насыщенные юмором и сатирой, такое же яркое чтение и декламация, зажигательные гимнастические номера — все это сливалось в единый калейдоскоп, не распадалось, а оставляло ощущение единого целого творения. Да, творения острого, бескомпромиссного, такого, каким и должно было быть выступление молодого творческого коллектива. И вот самый сложный момент: финальная пирамида! Аркадий напряженно следил за Валентином Куняевым, стоящим в самом основании. Нет, не подвел! Пирамида выстроилась на счет «три!» как по мановению волшебной палочки, а Машенька Лисицкая, которую вывели на самую вершину пирамиды, мгновенно развернула огромный портрет Стаханова. Под гимн синеблузников и бешенные аплодисменты зрительного зала выступавшие ушли за сцену. А потом был Интернационал.

Аркадий выглянул из-за кулис. Могилевчик, разговаривавший с высокими гостями, стоящими группой около сцены, заметил политрука и подал ему знак головой. Он спустился и подошел к группе военных и политических руководителей, вытянулся в струнку и только попытался отдать рапорт, как его прервал начальник политуправления округа Мышанский.

— Отставить, политрук. Молодец. Концерт на уровне. Нам особенно твои синеблузники понравились. Задорные ребята. Местные?

— Так точно!

— Это хорошо! Ты вот что, политрук, не забудь за стол пригласить артистов. Всех. Обязательно!

И высокое начальство развернулось к Аркадию спиной, дав понять, что честь отдавать не надо, и что разговор уже закончен.

Это было тридцать первого августа тысяча девятьсот тридцать девятого года.

Глава двадцать первая. Сватовство

Утро первого сентября выдалось теплым, но туманным. Туман поднимался густыми клубами от Днестра, устремляясь к могилевским холмам, заволакивая город, который постепенно утонул в этом овсяном киселе, как тонет в нем обычно кусочек сахара. Город уже просыпался. Первыми вставали извозчики, которым надо было задать корма лошадям, привести их в порядок и выехать на свой промысел, спешившие на базар торговцы уже собирали товары, им-то и понадобится в первую очередь гужевая сила. Просыпались рабочие и служащие — на работу опаздывать было почти что государственным преступлением, а кому это надо — самому записаться в преступники? Не спали пограничники, напряженно не сколько вглядывавшиеся, сколько чутко вслушивающиеся в густой туман.

Проснувшийся командир заставы тут же отдал приказ усилить караулы и выставить дополнительные секреты. А туману было все равно, он жил сам по себе, по своим законам, и все эти человеческие заботы абсолютно не имели для него никакого значения. И так же туманными оставались судьбы людей, в которые уже вторглась война, о чем они пока еще не знали.