Я знаю, ты любишь

А потом пришлось ещё и Оле на всякий случай написать, попросить, чтобы, если что, поддерживала легенду. Конечно, у бывшей одноклассницы возникли вопросы, но, к счастью, не стала давить, ограничившись моим обещанием позже всё рассказать. По крайней мере, у меня есть время придумать причину.

За размышлениями только сейчас понимаю, что Илья мне не ответил. Я, конечно, и не задавала вопрос, но было из чего развить диалог. Впрочем, не похоже, что меня вообще слышали… Слишком загруженным кажется Илья. Да и ест без особого аппетита.

Слегка кашляю, привлекая к себе внимание.

— Мне кажется, твой босс не такой уж опасный, каким может выглядеть, — как можно более уверенно говорю, когда на меня всё-таки бросают взгляд.

— Верно, — сипло сообщает Илья. — Тебе нечего бояться.

Звучит так, будто он спохватывается, вынырнув из каких-то мыслей, чтобы меня успокоить. Так, на всякий случай. Потому что едва ли понимает сейчас, боюсь я или нет.

Зато я его на удивление чутко чувствую. И вдруг вспоминаю слова детектива про какие-то тайны Ильи.

— А тебе?

Он слегка подвисает, кидая на меня озадаченный взгляд.

— Конечно, нет.

Говорит уверенно, вроде даже беспечно. Но последующая за словами улыбка выглядит натянутой.

— Он пока не оставался с тобой наедине после допроса меня, — тогда решаю возобновить тему моего разговора с Виктором. После него Илья спросил, как прошло, я сказала, что хорошо. Дальше мы обсудить не успели, ведь детектив вмешался своими распоряжениями. — Поэтому на всякий случай, чтобы ты знал — я сказала, что на днюхе Антона мы тебя специально напоили, чтобы вырубился и телефон можно было взять. А в переходе ты не отпускал меня до тех пор, пока я не доказала тебе, что никуда ничего не записывала.

Илья будто не сразу понимает, о чём я. Осознание так неспешно проступает на его лице через отрешённость, что я, кажется, неосознанно затаиваю дыхание.

Он смотрит сначала непонимающе, ошеломлённо и будто даже недовольно. А потом вдруг искренне улыбается. Встаёт, подходит ближе… И обнимает меня.

Я неуклюже и растерянно заключаю его в ответные объятия, судорожно размышляя, что у него вообще на уме сейчас. Он благодарен за мои попытки сгладить его проступки? И… То недовольство мне лишь показалось?

Как же всё непонятно, волнительно и страшно. Я не знаю, как себя вести. Знаю только, что меня чуть ли не разрывает, и связано это с Ильёй.

Чувствуя его объятия и бережные поглаживания по моим волосам, с трудом сохраняю способность мыслить. Дыхание сбивается. Слегка дрожу, даже толком не сознавая, когда тоже со стула опустилась. Вроде бы изначально Илья обнял меня, пока я ещё сидела.

— Это так мило, Ева, — с усмешкой в голосе сообщает он. — Но ты дурёха, договорились же не врать.

Его упрёки звучат так ласково, что скорее заряжают уверенностью в правильности моего поступка, чем опасениями, что я сделала что-то не так. Чуть ли не млею от слов Ильи и от того, как тепло меня обнимает.

Даю нам ещё некоторое время вот так постоять, а потом всё-таки освобождаюсь из объятий. Как бы ни было приятно в них находиться, а ведь уже решила, что не буду торопиться с нашим сближением.

— Я не думаю, что эта мелкая ложь сыграет роль, — сразу говорю, пытаясь перебить словами своё действие. Хотя Илья вроде как легко позволяет мне отстраниться. — Это лишь нюансы, которые и не проверишь никак.

Я сажусь обратно, но он не спешит возвращаться к своему стулу. Мы всё ещё совсем рядом, и от этого я словно на себе улавливаю его вернувшееся напряжение.

— Вряд ли я бы жёстко за них отхватил, — задумчиво говорит Илья. — Но, скорее всего, ты и вправду облегчила мою участь. Хотя сама рисковала. Виктор видит ложь, — последнее он говорит уже жёстче, цепко держа мой взгляд.

Так и чувствую этот посыл, что мне надо в первую очередь о себе думать и выбираться отсюда, а в его дела обещала не лезть. И, конечно, его реакция обоснована, да и к тому же, Илья меня, можно сказать, благодарил за мой поступок; но всё равно не по себе. Ощущение, что мной скорее недовольны, снова возвращается.

А ведь это как раз тот случай, когда мне важно одобрение. Потому что ни черта уже не понимаю в происходящем.

— Это была почти правда, — напоминаю я, ведь сегодня днём, у себя на кухне, уже выдала наш с братом план. — Я же тебе говорила, что Антон действительно не просто так выматывал тебя накануне своего дня рождения, это было частью плана, чтобы ты спать лёг.

Неужели Илья тогда, на моей кухне, не особо и слушал меня? Хмурится так, будто с трудом сдерживает недовольство.

— Эти ваши планы… — цедит он. — Выбешивают.

Я виновато усмехаюсь, но не развиваю тему. Всё равно не знаю, что тут ответить. Да и куда больше беспокоят некие тайны Ильи, его напряжённое состояние и то, зачем вообще детектив нас одних оставил…

И тут я чуть не подпрыгиваю на стуле, осенённая внезапной догадкой.

— А вдруг здесь всё записывается на камеру, и потому Виктор оставил нас? Чтобы узнать правду, когда мы будем в непринуждённой обстановке? — бездумно выпаливаю Илье своё предположение и тут же затыкаю себе рот ладонью, испуганно оглянувшись по сторонам.