Я знаю - ты врёшь!

— А и гадать-то нечего! Встретил ты уже свою судьбу, — и заговорщически подмигнула мне. Небось решила, что раз парень не обратил внимания на ее прелести, то у нас с ним «чуйства» неземные.

Хотя, признаться, об истинном положении дел догадаться действительно сложновато. — Но нерешительность, как камень, стоит на твоем пути.

Столько судеб загубила, — отпуская руку Глеба, вздохнула гадалка, украдкой бросив взгляд в сторону мигающих аттракционов. Невольно я тоже посмотрела туда, мигом вспомнив и где нахожусь, и что дождь вот-вот пойдет по-настоящему, перестав пугать редкими холодными каплями. Мне вновь стало не по себе, но эта странная атмосфера уже не внушала такого ужаса, как прежде.

— Это все? — услышала я удивленный голос Глеба.

— А что еще? Больше решительности и будет тебе счастье, — пожала плечами девушка. А и то правда.

— Плату цветами возьмете? — поинтересовалась я, и не дожидаясь ответа, вручила растерявшейся гадалке букет. А-а, здорово! Только руку теперь колет как… Но это мелочи, мелочи, мелочи. Главное — поскорее убраться из этого странного парка.

— Давай уже уйдем отсюда, — я кивнула на работающие карусели, которые никоем образом Глеба не впечатлили. Впрочем, желание мое он принял к сведению, потому как с места все таки сдвинулся, хотя и не в том направлении, в котором хотелось бы мне.

— Ролевики, наверное, — буркнул он. Кажется, судьба букета его заинтересовала больше.

— Он тяжелый. Рука занемела, — сочла нужным объяснить я, а то еще обидится и оставит где-нибудь здесь, под елочкой.

— Ясно, — вряд ли мой ответ его сильно порадовал. — Прости, не подумал.

— Прощаю, — великодушно кивнула я, ощущая как «иголки» начинают пронзать руку еще интенсивнее — потереть бы ее чем-нибудь, так ведь нечем — Глебушка вторую руку держит. Ирод! Затащил меня бедную в темный парк и теперь издевается. Будь на моем месте Аринка она б его…

— Эй, там еще неприятности какие-то, — догнал нас голос гадалки.

— И скоро… Ну, конечно, кто бы сомневался, тут и к гадалке ходить не надо — в последнее время вся моя жизнь одна сплошная неприятность.

— Так о чем ты хотел со мной поговорить? — поинтересовалась я, помня о решительности. — И куда ты меня так упорно тащил?

— На берегу очень романтично, — загадочно молвил Глебушка.

— И? — Господи, я от стресса позабыла о чем мне там Ксюша вещала.

Кормить его надо или перед мамой неземную страсть разыгрывать?

— Ну и я хотел тебе кое в чем признаться… — Глеб остановился и развернув меня к себе лицом, нервозно вцепился в мою страдающую конечность. Ой, какие у него все таки ручки тепленькие… — Я… понимаешь… ну понимаешь… Ага, я вся такая понимающая, особенно когда стою на холодном ветру. Дать бы ему в лоб, чтоб побыстрее как-то свои мысли выражал. Уже намереваясь высказать всё, что я о нем думаю, подняла взгляд на своего мучителя… тот с неясной надеждой «во светлом взоре» таращился на меня, видимо сгорая от желания, чтобы во мне вдруг проснулся дар телепатии и я сама догадалась чего он от меня, собственно, хочет. Вот тебе и рыцари без страха и упрека… Эх, ладно уж… Рука моя почти оклемалась, а курточка у Глеба раза в два тоньше моей — не хочу чтобы кто-то сказал потом, что я виновата в его смерти от переохлаждения.

— Я все знаю, — заявила я, тут же получив возможность наблюдать как его и без того огромные глаза расширились. Господи, вот почему он девчонкой не родился? От парней бы отбоя не было… тем более, что он и так по их части любитель…

— Знаешь? — как-то наивно, по-детски, переспросил Глеб.

— Конечно, знаю. Неужели ты думаешь, что я пошла бы в темный парк с едва знакомым парнем, если бы не была уверена, что с его стороны мне ничего не грозит? А так, раз ты гей, значит я могу быть спокойна, что ты по крайней мере, меня не изнасилуешь где-нибудь под кустиком. Спасибо тебе за это большое.

— Гей? — опять переспросил Глеб тупо. Даже руки мои отпустил.

Обиделся?

— А, блин… Прости. Гомосексуалист. Когда волнуюсь, начинаю не очень хорошо выражаться… Прости, ладно? — и чувствуя неловкость, машинально погладила его по плечам. Глеб долго о чем-то думал, потом вдруг согласился:

— Угу, — кивнул он, скосившись на мои руки. — А вдруг я тебя ограбить хотел?

— Да у меня брать нечего, — отмахнулась я.

— Совсем?

— Совсем.

— И жить тебе негде…

— Ну да… Спасибо. Умеешь ты поддержать в трудной жизненной ситуации.

— Эй, ты меня геем обозвала.

— Так это ж правда. Нельзя на правду обижаться, даже если она неприятная, — глубокомысленно изрекла я. Еще б самой в свои слова поверить.

— Ага… А скажи-ка мне, кто такой честный правду-то обо мне направо-налево разбалтывает?

— Ксюша, — без всякой задней мысли сдала я подругу. В конце концов, она втянула меня во все это. — Но она из лучших побуждений!

— Глеб удивленно приподнял правую бровь, вместо эльфа вдруг став похожим на пирата, и в ответ на его не высказанный вопрос мне пришлось развить свою мысль в оправдании Ксюши. — Она сказала тебе помощь нужна. Ну что-то там, чтобы маме показать, теткам надоедливым нос утереть… и друзьям…