Я знал его (СИ)

- Они были влюблены?

- Нет... Я так не думаю... они будто привыкли друг к другу. Грустно было на них смотреть.

- Они были любовниками? - спросила Мана.

Аоба подумал над вопросом.

- Сомневаюсь. Им же было лишь четырнадцать.

Мана забыла об этом.

- Но они оставались близко друг к другу, - продолжил Аоба, - даже когда начали возвращаться другие люди. Они оба были... потухшими. То есть, Синдзи никогда не был рубаха-парнем, но Аска... как будто её огонь погас.

Он нахмурился.

- Не буду делать вид, будто знаю, что произошло с ними во время Удара, - он специально использовал популярную терминологию, - но это явно было нечто нехорошее.

Он вздохнул.

- Они редко разговаривали, даже со мной или другим персоналом NERV. Держали всё в себе. Не знаю, говорили ли они друг с другом, или же молчали обо всём этом. Между ними многое было. Даже в таком юном возрасте, многое происходило, - Аоба опять вздохнул. - Они жили сами по себе, вдали от всех остальных. Никто никогда не пытался привести их к людям после того, как те поняли, кем они были. Не знаю. Мне следовало бы попытаться, приложить больше усилий, чтобы достучаться до них. Но я... не знаю. Сначала я их ненавидел. Словно это была их вина, - он покачал головой. - Эгоистичность в то время была распространённой болезнью. Полагаю, остается ей и сейчас.

Мана кивнула, делая пометку.

- Вы всё ещё их ненавидите, Аоба-сан?

- Нет. Ненависть долго не продлилась. Думаю... я был зол, из-за этой ситуации. Я чувствовал, что они, Дети, облажались. Они должны были спасти человечество от такой судьбы и облажались. Я был зол. Я... я никогда не хотел умереть.

Мана придержала язык за зубами, чувствуя, что он не закончил.

- Однажды, не помню, когда... те дни сливались друг с другом... я гулял и наткнулся на Синдзи. Он нёс продукты в их с Аской дом в старой сгоревшей многоэтажке. Он шёл по разбитой дороге, толком не смотря куда, и споткнулся. Выглядело болезненно, но он просто поднялся и продолжил идти. Его руки сильно кровоточили, а он просто... шёл. Но потом у пакета порвалось дно и все продукты высыпались на дорогу. Он... он просто посмотрел на них, потом незаметно так начал плакать. Не... не разрыдался, а просто тихонько плакал. Он начал подбирать продукты, но ему было не в чем их нести. Поэтому он оставил большую часть. Он все ещё плакал, когда уходил.

Аоба закрыл глаза.

- Вот тогда я и напомнил себе, что он был лишь ребёнком. Вот так долго я это вспоминал. Я забыл это по ходу дела, когда он каждый день рисковал жизнью, сражаясь, - он усмехнулся. - Словно битва может заставить твой возраст исчезнуть. Словно она решит все проблемы молодости. Боже... он был всего лишь ребёнком...

- То есть вы простили его?

- Больше нечего было прощать. Не для меня. То есть, я не побежал к нему и попытался стать его другом. В то время такого не делали. Ни с кем. Но... в душе... я попытался увидеть мир с его точки зрения. Что-то, чего я раньше никогда не делал. Даже... тогда.

- Вы ещё когда-нибудь контактировали с ним после того случая на дороге?

- Время от времени Синдзи разговаривал со мной. Он спрашивал, вернулись ли майор Кацураги и Аянами Рей, - он покачал головой. - Они так и не вернулись. Мне приходилось говорить ему это каждый раз, и он просто смотрел на море и кивал себе под нос. Каждый раз он благодарил меня, извинялся за отнятое время и уходил. Это... это всегда заставляло меня себя ненавидеть, с каждым разом всё больше. Он будто знал, что они никогда не вернутся, но всё равно продолжал спрашивать. Продолжал надеяться. Нет, "надежда" - неправильное слово. Это было бесполезно, безнадёжно. Но он должен был спрашивать.

Аоба выдохнул.

- Помню, однажды я прогуливался по пляжу, наполовину в поисках новых выживших, наполовину пытаясь убежать от себя, когда нашёл могилу. Не настоящую, тела там не было, просто знак. Деревянный крест с цепочкой на нём. Я стоял там, долго смотрел на него. На самом деле не думал, кто это сделал, или почему... но цепочка показалась мне знакомой. Но, чтоб меня, сказать я не мог. В конце концов, я пошёл обратно в лагерь. Я не взял цепочку. На ней ещё был крест. Я понял, что кто бы её ни повесил, у него была на это хорошая причина. На следующий день Синдзи нашёл меня, опять спрашивал про майора и Рей. Мне вновь пришлось причинить ему боль. Вот тогда я и вспомнил. Я побежал обратно к могиле. Она всё ещё была там. Это была цепочка майора Кацураги. Она... должно быть, отдала её ему в... тот день.

- Тот день? Вы имеете в виду Удар? - спросила Мана.

Аоба отвёл взгляд и почесал руку. Он молчал.

- Вы не собираетесь рассказать мне о том, что произошло тогда, я права? - спросила она.

Аоба почти рассмеялся.

- Нет, не собираюсь. Если я не рассказал никому до этого, то на что вы надеялись? Простите. Не хочу показаться грубым, но я должен этим детям больше, чем смогу когда-либо вернуть. Вот что я помнил прежде всего, когда вернулся. Что моя жизнь принадлежит им. И если я могу помочь им, в любом виде, я помогу. Простите, доктор Кирисима. Я знаю, что вы делаете свою работу, но тем же занимаюсь и я.

***