Я - зверь, я пришел к тебе... (СИ)

С каким-то извращением я восхищался запахом дыма, исходившим от нее и тем, как она неумело наступала мне на ноги. Щеки ведьмы горели огнем под слоем сажи, и мне как-то глупо подумалось, что с такой девушкой не стыдно гулять по полям забвения в Аду или смотреть на кровавую Луну с вершины Эвереста. Мысли совсем смешались в кучу, но вдруг дурацкая улыбка слезла с моего лица, и я отпустил ее, падая на колени от боли.

Конец POV Кирино.

- Что с тобой?! Кирино! – Адель опустилась на колени рядом с демоном, пытаясь помочь.

Музыка оборвалась, волшебство танца исчезло, а Кирино выл раненым волком на крыше башни, пытаясь стянуть ошейник, который сам по себе выпустил шипы, на глазах сжимаясь.

- Отойди! Ты не поможешь, отойди! – Изо рта Кирино пошла кровавая пена, клыки снова удлинились и впились в губы. Он стал когтями оставлять борозды на каменной крыше, затем драть ими шею под ошейником, пытаясь разорвать себе горло.

Неожиданно прохладные тонкие пальцы накрыли его кисти, и шепот, вперемешку с мольбой, попросил успокоиться. Зрение вдруг прояснилось, и Кирино осмысленно посмотрел в изумрудные глаза ведьмы. Боль понемногу стала отступать, а шипы в ошейнике сами собой втянулись. Снова можно было дышать.

Адель в страхе смотрела на раны демона, но кровавая улыбка высшего без слов поблагодарила, успокаивая ее.

- Пора возвращаться. – Уже жестче сказал демон, и молча подхватил Адель на руки, собираясь покинуть столицу.

***

Отмывшись под водопадом, Кирино лежал на скале, думая о том, во что превратила его менестрель и в кого превращает Адель, и кто же он на самом деле. Он забыл, каким был когда-то давно, до встречи с этими двумя.

- Ненавижу, когда нарушают мое личное пространство. – Кирино, даже глаза не открыл, заранее зная, кто стоит рядом. – Знаешь, часы пробили полночь, чары рассеялись, я снова стал собой и сказочка подошла к логическому завершению.

- Да, только ты забыл, какие у нас роли в ней. Я – злая ведьма, ты – демон-психопат. Что-то не пахнет здесь розовыми ромашками и принцами на белых пони.

- Адель, не зли меня, я не в настроении. – Демон резко поднялся и навис над девушкой.

Надо отдать ведьме должное, она даже не шелохнулась.

- Может… напишем другой сюжет? – Девушка сделала шаг вперед, приближаясь вплотную к Кирино, задумчиво смотря на его обнаженный торс.

- А может, пошлем подальше сценарий? – Убрав клыки, он притянул ее к себе и начал посасывать ее нижнюю губу, постепенно проникая языком меж ее губ.

Решив играть до конца, он полностью превратился внешне в человека, чтобы не обидеть Адель и доставить ей удовольствие хотя бы мысленно думать, что он не демонический уродец. Только у ведьмы были свои планы. Оторвавшись от его губ, Адель осмотрела его с ног до головы.

- Ты мне больше нравишься настоящим.

Кирино удивленно принял свою истинную форму, и как-то растерянно посмотрел на чешуйчатые когтистые ступни.

- Ты извращенка.

- Да я просто принцев не люблю.

POV Адель

Дело не во внешности, а во взгляде, от которого невозможно убежать. Да и зачем прикидываться кем-то другим?

Почему один вечер может изменить то, что было в прошлом, и забываешь все, как быль? Почему жертва влюбляется в убийцу, а если разобраться кто из нас жертва? А если подумать, времени думать нет. Потому что невозможно думать, когда тонешь в сапфировом море его глаз, и тогда вертикальные зрачки кажутся нормальными. Потому что когда видишь закат в его волосах, кажется нормальным то, что они багровые. Потому что крылья его держали горящий дом, чтобы спасти меня, и тогда неважно их наличие или цвет. Да потому что когтями он чуть не разорвал Тиаса, чтобы спасти меня, так есть ли смысл о них заморачиваться? И когда умираешь от его поцелуев, уже не важно, чешуя на ступнях или клыки торчат. И может быть он злой и эгоистичный, но в моей жизни была семья фермеров, и жить с ними было неплохо, а был ли кто-нибудь у него за сотни его бессмертных лет? А хоть кто-нибудь считал его красивым, а не уродливым?

Горячее дыхание плавит мою кожу, и я поднимаю взгляд, чтобы окунуться в море его глаз снова и снова, встаю на цыпочки, пытаясь дотронуться до его губ. И целует он мягко и нежно, немного по-собственнически, немного царапает губу клыками, зато по-настоящему, зато не пытается казаться тем, кем не является. И он будет моим сообщником, и только моим. И я не позволю натворить ему глупостей на завтрашнем ритуале, потому что знаю, что не от него он зависит, потому что знаю, что он неплохой.

По-детски утыкаюсь лбом ему в грудь и верю, что защитит. С Кирино не страшно, чтобы он не говорил, я знаю, он не бросит меня и будет защищать.