Ябеда

— Ничего она не расскажет, — хмурится Арик. — Сам говоришь, что Таська мелкая. Все равно ни черта не поймет!

— А я повторяю: проваливай! А не то…

Гера грозно смотрит на меня, недовольно раздувая ноздри. Его грубость снова царапает по живому. И почему он не может общаться со мной, как Турчин?

— Да что с тобой, Савицкий?! — гремит Ар, перебивая товарища, и подталкивает его идти вперед. — Ты чего к ней привязался? Она просто девчонка! Хочет с нами — пусть идет! А то сейчас опять заноет! И тогда точно никакого «Никса»!

— А я сказал, что духу ее не будет в моей комнате!

Слова Савицкого розгами проходятся по нервам. Я до боли кусаю губы, только чтобы не разреветься на глазах у ребят. Мне стыдно показаться слабой, но еще больше — сбежать. А потому прячу взгляд за густой челкой и упрямо стою на месте.

— Тась, правда, ну чего тебе с нами делать? — плавно переходит на сторону друга Турчин. — И вообще, тебе спать пора!

— Я хочу с вами!

Позволяю слезинке скатиться по щеке: других аргументов у меня нет, как, впрочем, и особого желания заходить в комнату Геры. Но настоять на своем — дело принципа!

— С нами нельзя, — пытается достучаться до меня Арик.

— Да что ты с ней церемонишься! — Савицкий сует миниатюрную колонку в карман и, разминая кулаки, грозовой тучей плывет в мою сторону. — Проваливай! Быстро!

Ищу защиты в зеленых глазах Турчина, но лимит на добрые дела исчерпан. Арик сверлит взглядом свои кроссовки и безропотно позволяет Гере применить ко мне силу.

— Убирайся!

Плечо обжигает внезапная боль от грубого толчка — не острая, но до слез унизительная. Стеклянный шар от неожиданности валится из рук и разбивается на сотни мелких осколков у меня под ногами.

— Вот блин! — стонет Арик.

— Плевать! — отзывается Гера и, схватив друга под локоть, тянет прочь. — Бежим! Пусть мелкая сама расхлебывает!

Под звуки брани, положенной на незамысловатую мелодию, парни бегут со всех ног в комнату Савицкого и запираются на ключ. А я остаюсь стоять посреди битого стекла и мечтаю отомстить! Именно поэтому беру себя в руки и, не скрывая слез, подбегаю к Вадиму.

— Там драка! Жуткий грохот! — кричу испуганно, и отчим ведется. Внимательно слушает мою ложь. Вместе с отцом Савицкого поднимается за мной на этаж, где расположена спальня Геры. Видит осколки. За дверью слышит совершенно не детскую музыку и дикий смех. А дальше мне остается только смотреть, как парней выводят из спальни, заставляют собирать осколки и лишают самого главного: билетов на хоккейный матч.

* * *

— Я не знала! — кричу во все горло и вскакиваю с кровати.